- Плетет невесть что.
- Марко хотел тебе угодить. Он почувствовал, что для тебя это открывает возможности новых ощущений. Ты попробовал, тебе понравилось. Вещество действовало более возбуждающе, чем все то дерьмо, которое ты употреблял в своей жизни. Ты сказал Мориа, что хочешь купить у него эту штуку для личных целей. Мориа надеялся, что взамен ты станешь разрабатывать лазароид для коматозных больных. Но тебе было наплевать на коматозных больных. В коммерческом отношении это явно сулило провал.
- Говори, говори.
- Мориа пожелал выйти из игры, и, поскольку он забрал у тебя твою игрушку, ты попросил Поля Дарка вмешаться. Дарку не удалось убедить Мориа. Тогда ты попросил Марко заняться им. И я сделал то, что от меня требовалось. Ты попросил Патрисию Креспи изготовить препарат. И она сделала то, что требовалось от нее.
- Но ведь Креспи хорошо знала Мориа, - заметил Брюс.
- Вам тоже это известно? Очень хорошо. Так вот, ни Креспи, ни Дарк не взбунтовались, когда узнали, что Мориа сгорел в своей машине. Они даже сделали вид, что верят в несчастный случай. Я называю это подлостью.
Зазвонил мобильник Брюса. Он не сразу узнал голос Катрин Шеффер, поскольку никогда не слышал ее в таком волнении:
- Алекс, десять минут назад мне позвонила женщина! По поводу Виктора.
- Что она сказала?
- Она сказала, что ночью с Виктором были кое-какие проблемы и что его собираются доставить в операционный блок «Отель-Дьё». И тут, мне кажется, я совершила глупость.
- Какую именно?
- Я удивилась, что в «Сен-Бернар» нет операционного блока. Она ответила, что тем не менее это так. Потом она сказала, что все будет хорошо. И повесила трубку.
- Ты знаешь ее имя, хоть что-нибудь?
- Нет, ничего.
- Какой у нее был голос? Может, голос человека выпившего или под кайфом?
- Нет, у нее был нормальный голос. Но она говорила с легким акцентом.
- С каким?
- Мне показалось, с итальянским.
- Ты позвонила в «Сен-Бернар»?
- Сразу после того, как поговорила с ней, и они мне сказали, что все в порядке и переводить Виктора никуда не собираются. И что они обратят на это внимание. Я боюсь, Алекс.
- Не волнуйся! Предупреди в госпитале, что мы едем.
Убрав мобильник, Брюс сказал Дангле и Морену, что ему необходимо отлучиться. Он попросил их зарегистрировать показания Федерико Андрованди и отправить его и Лепека в камеру предварительного заключения. Брюс дал знак Левин следовать за ним.
Другая весьма убедительно играла роль беременной женщины. Кобра без малейших затруднений миновала пост при въезде на территорию госпиталя - добродушный привратник даже улыбнулся им из своей будки. Поставив «меган» на стоянку, они вошли в здание через крыло «В». Другая шла вразвалку, поддерживая живот. Кобра шла за ней, держа в руках две сложенные простыни, между которыми находились пистолет Марко, кастет и граната со слезоточивым газом. В просторном коридоре с поблекшей краской на стенах и слабым неоновым освещением они встретили двух изнуренных студентов-медиков, которые посмотрели на них потухшим взглядом.
Алекс прильнул к ней. На виражах его тело идеально вписывалось в траекторию движения. Он сидел на мотоцикле с такой же ловкостью, как и танцевал. Интеллектуал, да притом физически развитый. Она знала, что долго будет вспоминать эту короткую поездку. Сена в огнях иллюминации вдоль всей скоростной автомагистрали имени Жоржа Помпиду, по ней, чтобы одолеть время, надо было ехать все время прямо, в направлении, противоположном течению реки. Была великолепная ночь. Луна, почти полная, отдавала медью, и небо казалось не черным, а скорее фиолетовым. Мартина упрекала себя за то, что замечает такие незначительные вещи, когда Виктору угрожает опасность. Но она изо всех сил старалась вести мотоцикл как можно лучше и быстрее. Проехала на красный свет, потом еще раз, какой-то водитель посигналил ей, несмотря на слишком поздний или слишком ранний час - что-то около пяти утра, - и Алекс одобрительно хлопнул ее по животу.
Кобра многому научилась, присутствуя на официальных - или официозных - обедах в «Корониде». Все эти врачи, токсикологи, заведующие стационарами весьма разговорчивы, если их умело расспрашивать. Поэтому Кобра знала, что действует в наиболее благоприятное время: с трех до шести утра в больницах минимум персонала, большинство стажеров отправились спать.
Двигаясь от таблички к табличке, Кобра нашла то, что искала. Отделение интенсивной терапии находилось на четвертом этаже. Выйдя из лифта, Кобра и Другая легко сориентировались и очутились перед дверью, запертой на кодовый замок. Кобра велела Другой подождать ее, а сама повернула назад. Она шла до тех пор, пока не увидела уборщика, толкавшего впереди себя тележку. Она сказала ему, что его ждут в отделении интенсивной терапии, поскольку дежурная медсестра пролила какое-то едкое вещество. Уборщик недоуменно пожал плечами, ответив, что он только что оттуда. Кобра настойчиво попросила его вернуться, уверяя, что дело неотложное. Человек подкатил тележку к двери и набрал три цифры на пульте замка. Дверь открылась. Кобра подскочила к нему и дважды со всей силы ударила. Человек покачнулся, попытался защитить голову.
- Стань у двери! - крикнула Кобра Другой.
Еще три удара кастетом, и человек упал. Они втащили его и тележку внутрь.
В конце небольшого коридора, посреди комнаты, похожей на неф собора, перед экранами дисплея сидели две медсестры. Они увидели, что к ним нетвердой походкой приближается беременная женщина, которую поддерживает медсестра. Обе встали. Подойдя к ним вплотную, Кобра пустила в ход кастет: она нанесла удар одной и другой медсестре, потом ударила еще и еще. Первая рухнула на пол; вторая, выругавшись, вцепилась Кобре в ноги, та снова ударила ее.
Она велела Другой связать медсестер и уборщика и заткнуть им чем-нибудь рты, а сама устремилась в палаты. Всего их двенадцать. Все заняты. Шесть женщин, три старика, ребенок, двое мужчин - один лет пятидесяти, другому на вид от тридцати до сорока.
Дани включила свет и подошла к кровати. Руки темноволосого мужчины лежали поверх одеяла, лицо было обращено к окну. Множество трубок отходило от него, однако лицо его было спокойно. Слышался звук его дыхания, слегка стимулируемого аппаратом для вентиляции легких. Кобра увидела, что капельница у него подсоединена к его шее слева. Наклонившись, она обнаружила две пластиковые насадки, куда можно было напрямую ввести шприц. Через несколько минут после того, как ему будет впрыснут калий, этот еще молодой мужчина умрет. А еще через несколько десятков секунд зазвонит прибор, контролирующий состояние больного. Сигнал тревоги, транслируемый с одного прибора на другой, зазвучит повсюду. Но всех этих секунд вполне хватит, чтобы покинуть госпиталь.
Приехав сюда, майор Брюс найдет в этой палате Другую, покончившую с собой, и мертвого друга. У женщины, звонившей жене раненого фараона, был итальянский акцент, - нет ничего проще изобразить его после стольких лет общения с Карлой, Марко, Федерико. Пока Брюс и его коллеги будут размышлять обо всем этом и о Кобре, она доберется до здания полиции. Скажет, что ей удалось бежать, что она хочет дать показания относительно Кобры и хочет знать, где ее муж. Ей совершенно необходимо его видеть, она умирает от беспокойства. И все в таком духе.
Если металлоискатель будет работать, она охотно пройдет сквозь него, и он зазвонит. Тогда она как ни в чем не бывало достанет из кармана пистолет и скажет, что нашла его в комнате Марко Ферензи. Вряд ли ее заставят вторично проходить через металлоискатель. Мыслимое ли дело - два пистолета у одной женщины? Да еще такой женщины, как она, из среды крупной буржуазии. Ее пропустят. Она найдет Жюстена и Федерико и убьет их из второго пистолета. Они даже не испытают мучений. А жаль. Хотя после страшной смерти Дарка она чувствует себя отчасти вознагражденной. В сущности, ведь с Дарка все и началось, вот он и помучился за всех. Теперь осталось только пришить Жюстена и Федерико, и с этой историей будет покончено. А потом все майоры Брюсы со всей Земли пусть делают с Коброй, этим хладнокровным животным, все, что им захочется.