— Я изложила вашу просьбу ближайшим родственникам погибших. С ними будет нелегко. Родные все знают, некоторые из них уже летят в Кейптаун, чтобы оказать моральную поддержку… и на похороны.
— Всецело вас понимаю, — ответил Гриссел.
— Они сказали, что постараются не говорить журналистам ничего лишнего, но трудно гарантировать, что в прессу ничего не просочится.
— И все-таки у нас появляется небольшая отсрочка, — заключил он. — Спасибо вам большое!
— Капитан, они согласились пойти нам навстречу по одной причине — чтобы убийц поскорее схватили.
Он не ответил.
— Вы их найдете, капитан?
— Сделаю все, что от меня зависит.
Жанетте Лау долго молчала, а потом сказала:
— Если я чем-нибудь могу вам помочь… Чем угодно…
Глава 11
Тронувшись с места, Гриссел посмотрел в зеркало заднего вида на тщедушную, сутулую фигурку доктора Баркхёйзена, который стоял под уличным фонарем. Его сердце переполняла жалость к старику, за строгим, несгибаемым фасадом пряталась добрая душа.
Грехи тяжко давили на него.
Именно доктору ему меньше всего хотелось лгать. Их отношения были священными. Если в самом деле хочешь бросить пить, не обманывай своего куратора из «Анонимных алкоголиков». Программа реабилитации построена на взаимном доверии, куратор — твой единственный спасательный круг в бурном море жажды. Если вы с куратором не доверяете друг другу, битва проиграна заранее. Последние несколько лет доктор Баркхёйзен был единственной постоянной величиной в жизни Гриссела, Бенни ничего от него не скрывал.
До сегодняшнего дня.
Вот почему ему все больше делалось не по себе. Как только начинаешь говорить полуправду и скрывать серьезные проблемы, ты быстро скатываешься по скользкому склону рецидива. Он все знал. Он это уже проходил.
Он не в состоянии признаться в том, что его больше всего тревожит, умолчал и о других вещах, из-за которых утратил покой. Почему?
Потому что док скажет: «Ты знаешь, что делать».
И будет прав.
И что ему ответить? Он может сказать: «Я боюсь, что Алекса поймает меня на лжи, боюсь, что рано или поздно она поймет, что со мной происходит. И тогда она меня бросит. И хотя мне в самом деле нужно какое-то личное пространство, я не хочу, чтобы она меня бросала. Потому что я люблю ее и, кроме нее, у меня в самом деле никого нет. Я очень боюсь, док».
Надо было хотя бы объяснить, с чего все началось, где исток проблемы. Все началось давно, когда они с Алексой только познакомились.[7] Он расследовал убийство ее мужа. Не сразу он узнал в ней бывшую знаменитую певицу. В свое время она произвела настоящую сенсацию… При виде Алексы он испытал смесь восхищения и горько-сладкой ностальгии. Когда он узнал, что она алкоголичка, еще больше проникся к ней симпатией и признался, что тоже алкоголик. Бенни с самого начала верил в ее невиновность, он раскрыл дело. Потом он привез ей в больницу цветы, они говорили о музыке.
А потом она решила, что он замечательный.
Бенни не раз пытался убедить Алексу в том, что она ошибается. Но у него не очень получилось, ведь он сразу подпал под ее обаяние. Бенни помнил, кто она, восхищался ее талантом, ее славным прошлым и желанием во что бы то ни стало снова встать на ноги. И ее женственностью… Несмотря на уже не юный возраст и многочисленные удары судьбы, она оставалась настоящей красавицей. Неожиданно для себя он влюбился в нее. А влюбленные хотят видеть в предмете своих чувств только хорошее и скрывают свою подлинную сущность. И Алекса слышала только то, что хотела слышать.
С тех пор прошло несколько месяцев. Кое-что в их отношениях изменилось, док Баркхёйзен назвал бы перемены «динамикой». Алекса обращалась с ним так, словно он был хорошим человеком, достойным доверия. Более того, она считала его настоящим героем. Всем делилась с ним, спрашивала его совета. Представляла его «великим сыщиком». К ужасу Бенни, пару раз она даже назвала его своей опорой.
Это он-то, Бенни Гриссел, — чья-то опора? Это он-то достоин доверия? Это он-то герой?
Он полный идиот и к тому же мерзавец. Ему было неловко слышать ее похвалу, он понимал, что ведет себя как мошенник, ее отношение ему нравилось. Ему приятно, что Ксандра Барнард, бывшая звезда, при виде которой прохожие на улицах и сейчас еще замирают, считает его нормальным человеком. Впервые более чем за десять лет кто-то, кроме его дочери Карлы, думает и говорит, что он во всех отношениях нормален. А он из-за своей слабости не хочет положить этому конец.
И что же?
Он привык, совсем запутался и погряз в своих грехах.