«В нашем деле»… Как будто они трудились в какой-нибудь крупной компании!
Старушка со вздохом опустилась на скамью, а сумку поставила на колени.
— Доброе утро, тетушка, — вежливо поздоровался Тейроне.
— Доброе утро. — Она оглядела с ног до головы его долговязую фигуру и спросила: — Ты откуда же будешь?
— Из Кейптауна, тетушка, — ответил он.
— А едешь куда?
— В Стелленбос.
— Работаешь там?
— Нет.
— Зачем же едешь?
— Проведать сестру.
— А она чем там занимается?
— Она там учится. Поступила в бакалавриат по специальности «человеческая жизнь». Сейчас на первом курсе!
— Ничего себе! Кем же она станет при такой специальности?
Поезд дернулся и тронулся.
— Кем угодно, но она хочет стать врачом. В прошлом году не поступила, в этом прошла.
— Значит, она доктором хочет стать? Лечить людей?
— Ja… Да, тетушка. Она у нас очень умная.
— Да уж, наверное. Надо же, молодец какая! А ты чем занимаешься?
— Я карманник, тетушка.
Старушка на миг крепче прижала сумку к груди, а потом рассмеялась:
— Ах ты! — Она ткнула его локтем в бок. — Ну а на самом деле чем ты занимаешься?
— Я маляр. Почти художник, только разрисовываю не картины, а дома.
— Глядя на тебя, не подумаешь, что ты простой рабочий, но красить дома — хорошая, честная работа для такого молодого парня, как ты, — одобрительно заметила старушка.
— А вы куда едете? — спросил Тейроне.
— Тоже в Стелленбос. И тоже к сестре. У нее подагра. Когда у нее приступ, ей приходится лежать… — И Тейроне Клейнбои, парень с очень темной кожей цвета кофе сильной обжарки, но с правильными чертами лица, вежливо кивал и внимательно слушал. Беседа с попутчицей в самом деле доставляла ему удовольствие. Покосившись в окно, он заметил, что дождь кончился, и обрадовался. Отлично! В его деле дождь мешает. В этом месяце улов оказался скудным.
Современное хозяйство называлось «Ля Пти Марго».[1] Двор фермы находился выше по склону. Главное здание построили в минималистском стиле: стеклянные квадраты в почти невидимых бетонных и стальных каркасах.
Владелец фермы, крупный лысый немец с короткой шеей и широкими плечами, как у борца-тяжеловеса, ждал Гриссела и Купидона у парадной двери. Лицо у него было встревоженным.
— Маркус Франк, — представился он. — Какая трагедия! — продолжал он с едва заметным немецким акцентом, ведя их в гостиную.
Гостиная оказалась просторной, с высоким потолком. Из окон открывался великолепный вид на горы и долину.
Когда они вошли, им навстречу встали две женщины, одна молодая и симпатичная, в модных очках в темной оправе, вторая постарше и какая-то… в ней угадывалось что-то необычное.
— Капитан Купидон, капитан Гриссел, позвольте представить вам Христел де Хан, управляющую гостевым домом, — произнес Франк, при этом дружески похлопав по плечу женщину помоложе.
Глаза у нее были красными. В левой руке она комкала платок. В ответ она лишь кивнула, как будто боялась, что не совладает с собой, если заговорит.
— А это мисс Жанетте Лау, — продолжал хозяин, пожалуй, подчеркнуто нейтральным тоном.
Гриссел внимательно посмотрел на новую знакомую, выделяя характерные черты и признаки. На ферме она казалась чужеродным явлением.
Лау шагнула вперед и протянула руку. На вид ей можно было дать лет пятьдесят пять, коротко стриженная блондинка с мощным торсом и решительной челюстью. Никакого макияжа, мужской черный костюм, белая рубашка, галстук в красную и белую полоску.
— Здрасте, — хриплый голос выдавал заядлую курильщицу. Она пожала руку крепко, по-мужски.
— Теперь мы с Христел, по просьбе мисс Лау, вас оставим, — сказал Франк. — Когда мы вам понадобимся, будем у меня в кабинете.
— Нет, — возразил Купидон, — нам нужно поговорить с вами сейчас.
— Сначала я хочу поговорить с вами наедине, — властно ответила крашеная блондинка.
— Прошу вас… Мой кабинет вон там. — Франк махнул рукой куда-то в коридор.
— Нет. У нас нет времени! — не сдавался Купидон.
— Там, в гостевом доме, мои ребята, — вмешалась Лау.
— Что значит ваши ребята?
— Вон, давай послушаем, что она скажет. — У Гриссела не было сил даже на то, чтобы спорить. Кроме того, напряженная атмосфера, повисшая в гостиной, действовала ему на нервы. Помимо горечи утраты, здесь угадывались какие-то подводные течения. Христел де Хан заплакала.