Что-то горячее просвистело в миллиметре от моего лица, срывая с глаз очки и опаляя гриву. Я зажмурилась, а затем осторожно провела копытом по лицу, чтобы убедиться, что оно всё ещё на месте; каким-то чудом оно уцелело. Мир вокруг застыл в оглушительной тишине (если, конечно, не учитывать звон, стоящий у меня в ушах). Я оглядела четверых пленников, которые с ужасом взирали на мои горящие янтарём глаза, и обезоруживающе улыбнулась.
— Ух ты, совсем близко прошёл, да?
Взгляды этих четверых красноречиво говорили, что они бы предпочли, чтобы осколок прошёл ещё чуть ближе.
— Моя… моя западняааа… о-о-о, это нечееестно! — раздался плаксивый голос Девы, но звучал он почему-то тише и не был искажён помехами. — Папочка будет очень мною недоволен!
— О… думаю, не об этом тебе нужно сейчас волноваться, — сказала я, наводя винтовку на единственную оставшуюся красную метку на моём З.П.С. Я смотрела через перекрестие прицела прямо на её череп… а затем вздохнула и сменила цель.
— Отныне ты и твоя семья оставите меня в покое, — сказала я ей и нажала на курок.
— Аааа-ай! — завопила Дева, вскакивая и хватаясь за свой круп, в который вонзилась моя пуля. Красная метка сменила свой цвет на жёлтый, когда она заковыляла прочь, успев выкрикнуть на прощание: — У тебя будут огромные неприятности, когда я расскажу об этом папочке!
Я испустила тяжкий вздох, плюхаясь обратно за баррикаду.
— Да уж… как было глупо с моей стороны… угодить в подобную ловушку, — сказала я с усмешкой, обращаясь к остальным пони. Но в ответ эти жеребцы и кобылки просто смотрели на меня в немом изумлении. — Э-э… вы как, в порядке?
— Д… да, — заикаясь ответила светло-фиолетовая кобылка с кьютимаркой в виде вил на боку. — Хм… полагаю, мы должны поблагодарить тебя? Что ж. Спасибо.
— Не за что. — Я подумала, а не попросить ли у них несколько крышечек в качестве взноса в мой фонд спасения заложников, но потом поняла, что это будет слегка чересчур. — Слушайте, я ищу двух пони. Одну из них забрали в северном направлении пегасы, а второго увёл на юг коричневый единорог с кучей точек под кьютимаркой. Видели кого-нибудь из них?
Они переглянулись, а затем один из них, смуглый жеребец, пробормотал:
— Ну, мой брат говорил, что на севере на Авиабазе Мирамэйр вроде как окопались пони из Анклава.
— Спасибо. — Это был лучший из имеющихся в моём распоряжении ориентиров, к тому же, когда рядом со мной будет Глори с её пытливым умом, я смогу избежать ловушек вроде этой и сэкономлю кучу времени. — Что ж, вы четверо берегите себя, хорошо? — сказала я на прощание. Они нерешительно кивнули, и я перемахнула через баррикаду, беря курс на север.
— Ну так что, мы собираемся её хватать или как? Она ведь уходит, — спросил, понизив голос, один из жеребцов, уверенный, что я уже не могу его услышать. Последовавшие за этим звуки ударов копыт по чьему-то заду были весьма красноречивым ответом.
Это была прекрасная ночь! Пока что мне не пришлось никого убивать, западня Девы Зодиак не доставила ничего, кроме раздражения, да и вообще, должна признать, пошла мне только на пользу. Я направлялась туда, где смогу найти одного из моих друзей. Дождик даже позволил Пустоши немного подсохнуть. Одним словом, жизнь налаживается! Я шла уже несколько часов подряд, и ноги начали уставать. Пришло время для перекуса и сна.
Конечно, найти хорошее место для этого было нелегко, но вскоре я обнаружила трейлеры, вставшие кольцом на старом кемпинге. В первом доме на колёсах, в который я заглянула, от матраца мало что осталось, но для меня и это сойдёт. Я со вздохом опустилась на мягкую (по сравнению с землёй) поверхность. «Пара часов отдыха — и я буду готова идти дальше. Нужно только заснуть. Расслабиться… Расслабиться, я сказала… Рас-сла-бить-ся.»
«Да чтоб тебя.»
Я устала, но просто не могла вырубить мозги. Всё продолжала думать о том, что случилось сегодня: тот жуткий мост, восхитительное пение и музыка, ужасная картина бойни и довольно занятная стычка с Девой. Может быть, стоило всадить ей пулю между глаз, но она была, по крайней мере, интересной. Почти поймала меня. И, если бы не моя удача, никаких «почти» не было бы.
Ночная тишина нарушалась лишь тихими звуками падающих капель. Я со вздохом перевернулась на спину, подняла перед собой ногу с ПипБаком и начала в нём копаться. Ненавижу скуку. А она всегда идёт в комплекте с ожиданием. Я включила ЭП-1101, надеясь, что ему тоже станет скучно и он сам себя раскодирует, сэкономив мне здоровье и крышечки. Ага, аж два раза. И тут я заметила папку прямо над ЭП-1101.
ПипБак № 214: Аудиофайлы П-21.
Я осторожно передвинула курсор на одну позицию вверх и просто смотрела на подсвеченную надпись. Возможно, это именно то, что поможет мне заснуть — небольшое развлечение перед сном. Я не считала это вторжением в чужую личную жизнь. Чем занимался П-21 в Стойле я и так знала, а кого-то из тамошних кобылок я вряд ли увижу когда-либо снова. Поэтому, что плохого, если я послушаю как они доставляют друг другу удовольствие и заодно немного порадую саму себя? Озорная мысль крепко пустила корни в моём мозгу, и я, мурлыкая себе под нос, открыла папку с аудиофайлами. Большинство имён кобылок в списке были представлены в виде сокращений.
«СМ»… нет уж, спасибо. Я уже досыта наслушалась этой маленькой психопатки. Записи с «ДТ» были весьма милыми, но мне хотелось чего-нибудь новенького. «ДР»? Если это та, кто я думаю, то пожалуй не стоит. «РИВ»? Пару недель назад я бы убила за этот файл. «МИД»? Как она могла? Хотя… наверное это было совсем не сложно. Похоже, за десять лет П-21 приобрёл широкую известность.
…«БД»?
Я заморгала в недоумении, глядя на три файла, помеченных этими буквами. Насколько я знаю, в Стойле Девять Девять лишь одна кобылка носила подобные инициалы. И это была я. Но я совершенно не помнила, когда встречалась с П-21 и когда он мог сделать эти записи. Конечно, в моей жизни было много жеребцов. Любой кобылке, родившейся в Девяносто Девятом, вживляли стерилизующий имплантат, который оставался в ней вплоть до смерти её матери. Только тогда он удалялся, чтобы она могла завести своего жеребёнка, но потом возвращался обратно. Всё просто. Ты делала свою работу и наслаждалась жизнью. Если же кобылка умирала, не оставив потомства (как правило, из-за несчастного случая или самоубийства; несмотря на то, что я рассказывала Священнику, подобное иногда происходило, но таких пони забывали даже быстрее, чем умерших естественной смертью), то Смотрительница выдавала внеочередное разрешение на заведение жеребёнка.
Я судорожно сглотнула и передвинула курсор на первую из записей под моими инициалами. В животе зарождалось какое-то неприятное чувство. Это ведь воспоминание из моего прошлого. Что, если оно причинит боль? Лучше не думать об этом.
Звуки одобренной Стойлом развлекательной музыки. Гул множества голосов, эхом разносящихся по атриуму. В Стойле Девять Девять было всего три повода для столь шумного празднества: меткасеньера, отмечаемая, когда кобылка приступала к выполнению своих обязанностей в Стойле, рождение жеребёнка (хотя, в этом случае обычно довольствовались более скромным приёмом в кафетерии) и день рождения Смотрительницы. Но так как звучавшая музыка не восхваляла на все лады мудрость и доброту последней, то я решила, что имела место именно меткасеньера. У меня замерло сердце.
В тот день не произошло ничего особенного. Праздник отмечали сразу шестеро из нас. Дейзи и я вливались в ряды охранниц. Миднайт отправлялась в свой технический отдел. Насчёт остальных я не в курсе, так как они избегали меня. Для нас приготовили зелёный торт и своего рода пунш, которому, по идее, полагалось быть частично алкогольным, но увы. Да, вечеринки в Девяносто Девятом были полным отстоем, без каких-либо признаков веселья. Даже день рождения Смотрительницы.