По кремовой кобылке можно было часы сверять, так часто она принимала Минталки, но закатила ли ей Глори лекцию о том, что они сделают с её мозгами? Не-е-е-ет. Это мне пришлось узнать о фармакологии больше, чем я когда-либо вообще собиралась.
Спок, как я выяснила, убивал нервные клетки, Мед-Икс вызывал фантомные боли, Бак разрушал мои суставы, мускулы и чего-то там делал с тем, чем мне рожать. Но венцом гадостей была Гидра.
— Лечить магией могли только единороги. Да и тех было, честно говоря, маловато. Вот пегасы с земными пони и нашли способ восстанавливаться после серьезных ранений и переломов с помощью экстракта гормонов из гланд гидр, отсюда и название препарата. Сбор гланд был весьма неприятным процессом, но настоящая проблема заключается в том, что Гидра подавляет естественные процессы клеточной регенерации даже после того, как её действие заканчивается. Естественная защита организма разрушается, и тело умирает, клеточка за клеточкой. — Тут Глори сделала испуганную мордашку. — Одна Гидра — уже плохо, а две или три… ты, скорее всего, просто упадёшь замертво.
— Да, и не вздумай прогуляться под Гидрой через поля ХМА, — вмешалась Рампейдж. — Видала я, как от такой комбинации все тело разжижается. Клёвое зрелище, к слову, — продолжила она, ухмыляясь. Видно у нас с Глори в этот момент был потрясённо-тошнотный вид.
— А что такое? Думаете, это худший способ умереть?
— Неа, — пробормотала я, — видали и похуже.
— Удиви меня, — сказала она с насмешливой ухмылкой.
Я уже была не в настроении выслушивать подначки, и резко ответила:
— Я как-то скормила пони камнедробилке.
Она мигнула.
— Хвостом вперед.
Наградой за эти слова послужил слегка шокированный вид Потрошителя. Но её розовые глаза смотрели на меня весьма скептически.
— Да, да. Другого способа убить Горгона не нашлось.
Рампейдж остановилась так внезапно, что я по инерции врезалась в неё и, скользнув по гладкому металлическому боку, шмякнулась своим многострадальным лицом о землю.
— Ты правда убила Горгона?
— Во Впадине Бримстоуна, — ответила я, безуспешно пытаясь подняться на ноги. — Он хотел убить меня. Почти прикончил моих друзей. Поэтому пришлось с ним разобраться. — Что-то в её вопросе насторожило меня. — Эй, а откуда ты…
Рампейдж пристально посмотрела на меня.
— Горгон… был… Я знала его. — Холодный пот предательски выступил между лопаток. Если ей захочется отомстить за Горгона, смогу ли я её остановить? Ну, конечно, я могла бы успеть выстрелить тремя телекинетическими пулями ей в голову, но и то не факт, судя по моему состоянию. — И он был моим другом, — продолжила она. Я уже приготовилась скользнуть в З.П.С., однако… она не выглядела расстроенной или злой. Не могу сказать точно, что означало тогда выражение её лица. Может, радость? — Везучий ублюдок.
Подхватив зубами воротник на моей броне, она помогла мне подняться на копыта.
— И ты не злишься? — спросила я.
— А должна?
Глори посмотрела на неё, не менее взволнованная и озадаченная чем я.
— Но он же был твоим другом.
Она вздохнула:
— Это далеко не самое худшее, что ты могла с ним сделать.
— Но… кем он был? Чем он был?
— Моим другом и чудовищем, — коротко ответила она, и я, увидев последовавший за этим хмурый взгляд, пихнула Глори в бок и покачала головой. Продолжать этот разговор было бы не лучшей идеей. Не раньше, чем мы узнаем про неё немного больше. Она определённо не была такой сумасшедшей, как я её изначально себе представляла… но это не значило, что она не могла быть сумасшедшей в такой степени, какую я даже представить себе не могла.
Некоторое время мы просто шагали в уютной тишине вдоль дороги, которая привела нас в небольшую долину, где шоссе Сансет пересекалось с ещё одним, ведущим в Хуффингтон, прежде чем продолжить свой путь на юго-запад в сторону Филлидельфии. Дважды мы натыкались на рейдеров. К счастью, всё, что мне приходилось делать, это опускать свой зад, доставать карабин и изображать из себя турель, пока Рампейдж яростно кромсала всех и вся. Её зазубренная броня разрывала противников на куски, а каждый удар когтей сокрушал любую броню. Наблюдая за её движениями, я поняла две вещи: во-первых, не хочу с ней драться. Во-вторых, Потрошители — опасные ребята.
Потрошители… прямо как Деус.
— Ты когда-нибудь слышала о некоем пони по имени Сангвин? — спросила я, когда мы закончили обыскивать вторую группу рейдеров. Я не нашла каких-либо следов Анклава, но паранойя продолжала зудеть в моей гриве.
— Да, конечно, — ответила Рампейдж. — Он гуль-единорог. К тому же чокнутый: кровь пьёт. Делец, каких поискать, и франт. Как-то слышала, что до войны был доктором. — Она посмотрела на меня с усмешкой. — И нет, лично я дел с ним почти не веду. Хоть он и работает вне Парадайза, но на короткой ноге с Ростовщицей.
— Есть какой-то способ с ним связаться?
— А зачем тебе это?
Я указала на свой ПипБак.
— В этой штуке хранится файл, который ему нужен. Он отправил Деуса за ним в моё Стойло, и я уверена, что именно из-за него Деус охотится за мной.
— Эм… нет. Наличие пизды и то, что в него попали из Пушки — вот причины того, почему Деус хочет добраться до тебя. Но да, он работает на Сангвина. — Она сделала глубокий вздох. — Если ты и правда хочешь избавиться от этого файла, то он скорее всего заплатит тебе и утрясёт проблемы с Деусом и Ростовщицей. Может даже поможет убраться из Хуффа. Но если ему так нужен этот файл, так это потому что файл с него требует кто-то еще. Кто-то, у кого есть власть и влияние в Хуффе. Я могу назвать только двух-трёх таких пони… четырёх, если брать в расчёт Анклав, — добавила она, взглянув на Глори. — Потрошитель Большой Папочка, старейшина Кранчи Кэрротс и Король Шикарность.
Наверное я ослышалась.
— Король… Шикарность? — А я-то думала, что «Охранница» — это слишком пафосно.
— Глава Общества, — сказала Рампейдж, фыркнув. — И не смотри на меня так, это не я его так назвала.
— И как он? — спросила я с лёгкой усмешкой. — В смысле, и правда шикарен?
Рампейдж пожала плечами.
— Общество — крупнейший поставщик свежих продуктов в Хуффе. Король Шикарность сумел расчистить поля и построить там теплицы, обломав в процессе яйцеголовых. Подмял под себя Оранжей и убедил Фермы Розлака присоединиться к Обществу. Они задирают цены, но еда есть еда, — она покосилась на меня. — И ещё они используют рабов на фермах.
Все фантазии о принце Сплендиде тут же вылетели из моей головы.
— Они… что? — Рампейдж, похоже, удивилась моему гневу.
— Конечно. А ты что, думала, аристократы будут пачкать свои копыта в грязи? Пока не появился Красный Глаз, Общество было самым крупным рабовладельцем в Хуффе… чёрт, да, наверное, во всей Эквестрии! — Она нахмурилась, потирая подбородок. — Знаешь… я всегда думала, откуда у Красного Глаза столько крышек для покупки всех этих рабов, которых он собирает в Филлидельфии. Хм… — Кобыла пожала плечами и снова повернулась в мою сторону. — Так или иначе, Общество предпочитает называть их «слугами», но в данном случае это один пони со взрывающимся ошейником на шее и другой — с копытом на детонаторе. Как по мне, это именно рабство.
Даже несмотря на то, как паршиво я себя чувствовала, и что в голове у меня был кавардак, во мне начинал закипать гнев. Было куда проще, когда можно было сконцентрироваться на чём-то плохом. Пусть я и не могла ничего с этим поделать прямо сейчас, но зато мне было чем занять голову. Я добавила это в мой мысленный список «дела на будущее», куда-то под «Выжить» и над «Спасти Эквестрию».
Наконец, мы дошли. Занимавший большую часть долины город когда-то был крупнейшим пригородом Хуффингтона. Несколько пяти-шестиэтажных зданий возвышались посреди развалин. Мы прошли мимо придорожной вывески с надписью: «Добро пожаловать во Флэнкфурт. Надеемся, что вам здесь понравится». Это тёплое приветствие было разбавлено уже менее приятными надписями типа «Дэш: на 20 % охренительнее!», «СТЕЛЛА!», «Трахнуть Каприз: 50 крышек», «Поджарим, ровно за десять секунд!», «СДОХНИ ЗЕБРА СДОХНИ!». К северу виднелась воронка от жар-бомбы, но большая часть Флэнка выглядела скорее сгоревшей, чем уничтоженной взрывом. Полуразрушенные дома были окружены болотами из луж и грязи, но нигде в округе не было видно ни клочка растущей травы. Во Флэнке ничего не росло.