— Она не… кончила, — пробормотал он.
— Вот стерва, — ответила я, — Нет никакого оправдания порче имущества Стойла только потому, что она не удовлетворилась!
Слушая это, я стиснула зубы и зажмурила глаза. Порча имущества… Я не могла тогда осознать, что он был не вещью, а личностью! Личностью, которую избили только за то, что он не смог правильно потыкать в Дейзи.
После короткой паузы он сказал:
— Нет. Никакого оправдания.
— Не то, чтобы жеребцы не пытаются сделать приятно… — раздражённо сказала я. Я всегда была такой разговорчивой, когда пряталась?
— Мы вынуждены…
— Что?
— Мы должны это делать… если нет, то… медики… они бьют нас током.
— Они что?
— Бьют током. До тех пор, пока мы не сможем это сделать. Или пичкают наркотиками, или просто избивают. Или избавляются от нас…
Повисло неловкое молчание.
— Ох… ага. Обычно я получаю двойную смену, если волыню. Нам всем нужно делать свою работу, верно?
Я укусила плюшевую игрушку, чтобы не закричать на саму себя. Если я вела себя плохо, то мне приходилось отрабатывать две смены подряд. Если же он не удовлетворял своих насильников, то его избивали, пичкали наркотиками и даже могли убить!
— …Точно… — Я едва слышала П-21 из-за орущей Дейзи.
— Вот дрянь. Она идёт сюда. Слушай, я отвлеку её. Уболтаю её пойти к Риветс и спросить, видела ли она тебя. Только не высовывайся.
— Спасибо.
— Не за что. Это самое малое, что я могу сделать.
Следующее мгновение сопровождалось шумом моего приветствия и потоком ненормативной лексики в ответ. Затем громкость наших голосов угасла, как только мы начали судачить о том, что «все жеребцы козлы».
— Да… верно.
«Самое малое, что я могу сделать.» Потому что мне было интереснее бесить Дейзи, чем на самом деле помогать «дефектному имуществу». Потому что, как только он вернётся в мед сектор, его слегка заштопают, а потом накажут за отлынивание от обязанностей. Меня ни разу не били током, не важно, как сильно я лажала. И Мамочка никогда не била палкой… хотя стоило бы. И когда некоторые пони угрожали прикончить меня, я никогда не воспринимала их всерьёз.
И вот сейчас до меня кое-что дошло: самцов списывали постоянно. И не только после получения двадцать первой точки. «Ты слышала истории о том, как кобылы постоянно срываются и в порыве гнева ломают „осеменительное оборудование“. Ты злилась, но не потому что бедный самец подвергался избиению, а потому что тебя могли сдвинуть в очереди на размножение. Если кобыла умирала — знало всё Стойло. Если умирал самец — сей факт едва заслуживал упоминания.»
Самое малое, что я могу сделать. Да что я вообще могла сделать? Я могла подраться с Дейзи, хоть она и была больше и сильнее меня, но я могла попытаться. Вполне могла поговорить с мед-пони. Эти чудики боялись меня до дрожи в коленках, но они хотя бы прислушались ко мне. Да блин, я могла поговорить с Мамой. Она была шефом охранки! Несомненно, в этом Богинями забытом Стойле можно было что-то исправить. Или я могла достать пушку, убить Смотрительницу и покончить с этой больной игрой.
Но я не палач.
Я медленно открыла глаза и посмотрела на маленькую единорожку с ее сказочной фиолетовой гривой. Сейчас, честно говоря, я бы не отказалась от дельного совета, даже от игрушки. Тем не менее, я сомневаюсь, что он был бы очень полезным. Сумасшедшие галлюцинации или нет, они исходят из моих сумасшедших мозгов.
Я чувствовала себя подавленной. Подавленной грудой одежды. Сердце в груди яростно заколотилось. Резко распахнув глаза, а затем неуклюже плюхнувшись на пол и перекатившись, я встала на ноги.
— Я не сплю! Я не сплю!
Я быстро оглянулась в сторону входа в Стойло.
— Глори? Глори! — кричала я, разгорячённая приливом адреналина. Я сделала ещё один шаг, мои ноги подкосились, и в очередной раз моё лицо встретилось с полом.
— Ох… — простонала я.
— Я здесь Блекджек, — сказала она, помахав копытом из-за груды одежды и чемоданов. Старый спарк-фонарик мерцал рядом с ней. — Я рада, что ты немного подремала, — добавила пегаска, открывая один из чемоданов в поисках полезных вещей. Я полезла в свой рюкзак за банкой Фиксера и зажевала таблетку, дабы не начался новый приступ судорог.
— Прости, я немного вздремнула, — промямлила я в ответ, когда, наконец, я смогла подняться и подойти к ней.