Если же сознание дивана оказывалось победителем, то тело становилось деревянным, а на лице торчали клочки материи дивана. Сама форма тела также подвергалась деформации – руки и ноги выкручивались, туловище нагибалось. Все члены старались оформиться под внешние очертания дивана.
Редко, но, когда близлежащие к телу сущности по какой-то причине не понимали, что тело пустынно, в тело внедрялись более отдаленные от него предметы-сознания. Это были сознания стола, находящего возле дивана, кружки, стоящей на столе, кочерги, лежащей возле топки, угля и даже сама топка имела возможность очутиться на вакантном месте. Результатом такого захвата являлись соответствующие преобразования тела.
Странно, но Мартин с сознанием никогда не появлялся в теле, хотя мог бы обосноваться, когда отсутствовал небольшое время при совместных движениях с кочегаром. Как бы выглядело тело при этом – неизвестно, но безусловно пугающе, зная скрытую черную суть Мартина с сознанием. На кого или на что оно было бы похоже – загадка. Может и не было бы никаких изменений. А может Мартину с сознанием неведомо, что есть такая возможность попасть в освободившееся место. А может…ему это не надо. Сам же кочегар знал, что на время путешествий его тело свободно, знал, что его временно занимают другие сущности, но по какой-то причине не сообщал эту информацию своему визави – может боялся потерять приятного собеседника, а может не придавал значения этому, будучи увлеченным мыслительными полетами в астральных мирах.
Тело Мартина присутствовало в кочегарке.
Глава 5
Тело Мартина присутствовало в кочегарке.
Кочегарка жила, двигалась. Все в ней бурлило, несмотря на статичность предметов, её вмещавших. Тут все было по-иному, чем снаружи. Закочегарный мир был непознаваем для местных обитателей. Наполнители кочегарки не знали о нем ничего.
Наконец, произошло то, что должно было произойти. Этого события ждали все, кто существовал в кочегарке. Час настал.
Мартину наскучило возвращаться из совместных странствий обратно в свое тело, в свою кочегарку, где все грустно и бесцельно, серо и повседневно, и принял решение остаться навечно с Мартиным с сознанием в понравившихся сферах бытия, в супрематистском космосе, в кубофутуристских плоскостях, в амфетаминной вселенной, в зазеркалье в объятиях похотливых русалок, суккубов и инкубов, в райских кущах в обнимку с самим собой, на грибной поляне среди чудесных мухоморов. Бросил навсегда свое убежище, приют. Выбрал лучший способ бытия. Вместе со своим спутником.
Оставленное тело заняло сознание ботинка. Оно оказалось проворнее всех остальных жильцов кочегарки. Удивившись, что хозяин не возвратился, оно окончательно оформило тело Мартина в ботинок. Теперь на угольном полу лежал ботинок. От форм тела и одежды ничего не осталось. Кочегар, как оболочка, исчез. Наличествовал только ботинок с толстой кожаной подошвой и набитыми на нее железками. Он пополнил список предметов кочегарки…
Тело Мартина исчезло в кочегарке.
Глава 6
Тело Мартина исчезло в кочегарке.
В кочегарке большинство предметов было ранее кочегарами. Каждый из них, приходя сюда, сначала безмятежно кидал уголь в топку, но потом, поддавшись на соблазны, познакомившись со своим сознанием и далее с ним заигравшись в мире лучезарных витражей и ярких красок, безвозвратно покидал свое тело и уносился в далекие лабиринты, в итоге оставляя после себя лишь какой-либо предмет одежды либо утвари, как это произошло с Мартиным-ботинком.
Так на столе перед диваном стояла засаленная рюмка. Её принес с собой предыдущий кочегар. Сознание рюмки заняло его тело, когда он не вернулся из очередного живописного турне с кочегаром с сознанием. Близлежащие ложки, чьи-то штаны, стоптанные сапоги и даже трусы также ранее были кочегарами. Кочегарка наполнялась предметами – бывшими кочегарами.
Также существовали случаи, когда трансформированная из кочегара вещь овладевала вновь пришедшим кочегаром. Один предмет поглощал сразу двух кочегаров последовательно.
Кочегарка была тем странным местом, где непонятным образом появлялись сознания предметов и кочегаров. Вне кочегарки были сущности, но без сознания. И только здесь, в угольной тьме, под вспышки огня происходило то, что происходило.