Выбрать главу

Прощаясь, дёрнули коньячка и поспешно поклялись в верной дружбе… Уже в Феодосия Вольдемар обнаружил, что денег во внутреннем кармашке пиджака как ни бывало… Как видно они самочинным образом испарились как уплата за тирсу, коньячок и два использованных изделия №2 «проверенные на электронике» где-то на зоне в ведомстве короля-пидора дяди Васи, который сменил освобожденного досрочно за исправное поведение Николая Ефимовича Кузика.

Как ни странно, но после двухчасового причинного отсутствия пуговоглазая тетка-попутчица явно подобрела к нему и посоветовала снять себе номер в Феодосийском доме колхозника.

– Там и цены божеские, и в номере более четырех человек не бывает…

3.
Весь день он провёл в условном месте на автостанции. Ни одного узбека в шитой тюбетейки или туркмена в ватном халате там не наблюдалось. Пришлось по перекошено узкой улочке подниматься к горрынку, а оттуда кривым косым переулком двигаться не более ста метров к феодосийскому дому колхознику, который на деле оказался старинным караван-сараем и представлял из себя подобие одноэтажной тюрьмы с камерами по периметру цементного дворика в центре которого стоял наблюдаемый со всех сторон зловоннейший туалет типа писсуар мэ и какэссурар тоже мэ. На территории Дома колхозников ни единой дамы изначально не наблюдалось!

Если кто представил бы себе камеру с четырьмя койками, приставленных по две паровозиком к каждой стенке и между ними одну тощую тумбочку к верхней крышке которой была глухо привинчена доска для игры в нарды, тот представил бы ту камеру, в которой очутился Вольдемар ближе к вечеру. Кроме него сидел там уныло паренек-мужчинка с крепко отрихтованным носом, говорить с которым было не только не интересно, но даже и неприятно. Оставалось придумать, куда спрятать остаток денег, билет на обратный путь до Киева, и, самое главное, дипломат с ревизорской документацией и шестью бланками, приемных ведомостей, которые этот тип мог впопыхах прихватить с собой, ну хотя бы в тот же какэссуар.

День был пуст, нелеп и Вольдемар сам не заметил, как задремал. К двум часам ночи его пробудили голоса. Он проснулся и сел на своей койке. Разговаривали двое вновь прибывших. Оба в отменных семейных черных трусах и таких же бязево-синих трикотажных майках. Правда на одном оставалась вышитая тюбетейка, а второй не снимал с себя своего бязевого халата…

«Вот и ищи их…», – подумал про себя Вольдемар.

– А ты и не ищи на, – подмигнул Вольдемару узбек. – Мы сами тебя найдем сын персика и шайтана…

Вольдемар крепко обиделся, и, послав узбека подальше, лег и отвернулся к стене…

– Э-э, зачем обижаешься… Ты же навстречу с нами приехал, джигит… – тронул его мягко за плечо подсевший к нему на койку туркмен. – Мы за тобой еще в поезде наблюдали. А ты и строптивый – раз, и отчаянный, невыдержанный – два, и неумный – три!

– Это почему же?

– А потому что, Воваждан, тебе говорили пиво кировоградский не пей, баб чужих не имей… Кстати, вот твоя денежка, Воваджан….

– Это от Люськи, что ли?

– От Нюськи… Тебя проверяли…

– Так я с вами встретиться должен?

– Нет, с другими нами… – засмеялся узбек.

– Так вы прямо из Киева тащились вместе со мной в одном вагоне?

– А то ж… – перешел туркмен на среднеевропейский говорок. Давай свои бумаги. Печать у меня…

– А этот? Он показал глазами на дрыхнувшего в углу нелюдима…

– Мы его тоже первый раз здесь увидали… Тутовое вино будем пить? Изюм кышмыш, сушенный дын будем кушать…

– А у меня еще есть два пирожка… Думал к завтраку. А тутовая ягода из чего?