– Три или четыре румба по левому борту. – ответил голос.
– Ты уверен? – уточнил я.
– Не совсем уверен, но я видел мерцание чего-то… далеко, со стороны острова Матуга… теперь он исчез, – добавил голос после минутной паузы, – но я что-что видел.
Мы все с нетерпением смотрели в указанном направлении, но, как ни напрягали зрение, не могли разглядеть ни малейшего проблеска в непроницаемой тьме с подветренной стороны. Если и был виден какой-нибудь свет, то это мог быть только стояночный огонь «Онварда», потому что берега залива были необитаемы, но всё же подумал, что человек принял за огонь фосфоресценцию или отблеск белого гребня волны.
Минут пять никто не произносил ни слова, вглядываясь в густой мрак. И вдруг тот же самый голос громко воскликнул с ещё большим волнением и уверенностью: «Вижу опять! Точно! Это корабельный фонарь!»
В следующее мгновение я и сам увидел его – слабый, далекий, мерцающий огонёк…
– Это якорный фонарь «Онварда»! – завопил я. – Ребята, растяните парусину сколько можете, нам нужна скорость и управление! Мы должны дойти! Держать прямо на фонарь, черт возьми, не упускайте его из вида! Если промажем – нам конец!
Все, кто сидел впереди подхватили хлопающие края парусины и растянули её как можно шире поперёк ветра, цепляясь за фальшборт и обрубок мачты, чтобы не быть сброшенными за борт вздувшимся парусом. Гек повернул нос шлюпа навстречу свету, и мы начали пробиваться вперед сквозь ревущую темноту, время от времени черпая бортами, то с наполненным парусом, то дрейфуя, к стоящему на якоре барку. Ветер налетал такими яростными порывами, что трудно было сказать, с какой стороны он дул, но, насколько я мог судить в такой темноте, мы шли на три-четыре румба западнее. В этом случае у нас был ещё шанс достичь корабля, который лежал ближе к восточному, чем к западному побережью залива.
– Так держать! Не отклоняться, черт возьми! – орал я, – Держись как можно восточнее, даже если будет заливать. Шляпы у нас есть – откачаем! Если мы проплывем мимо, мы пропали!
По мере того как мы приближались к барку, свет становился всё отчётливее, но пока не было понятно, как близко от него мы находимся, пока фонарь, висевший на носу корабля, не качнулся и не осветил на мгновение снасти судна – оно было менее чем в ста ярдах от нас!
– Вот он! – крикнул Сэндфорд. – Мы уже близко!"
Барк яростно качался на якорной цепи, мы быстро приближались к нему, уже слышался хриплый рев шторма в снастях и видна пена от волн, разбивающаяся об его нос.
– Может, мне попытаться обогнуть его и подойти с той стороны? – крикнул мне Гек, – Или идти прямо и удариться в него?
– Не рискуй, – крикнул я. – лучше удариться в борт и разлететься на куски у борта, чем промахнуться и проскочить мимо. Приготовиться! Кричим все вместе: раз, два, три! Э-эй, на барке! Приготовьте швартовы!
Но из огромной чёрной тени под качающимся фонарём не донеслось ни звука, кроме рёва бури в снастях.
Мы издали ещё один яростный вопль, когда тёмные очертания барка были уже над нашими головами, и через мгновенье лодка с громким треском ударилась о нос корабля.
Что произошло в следующую минуту, я почти не помню. Смутно припоминаю, что меня с силой швырнуло через борт в белую пену, как я вынырнул и забрался обратно, как отчаянно цеплялся за мокрую черную обшивку, как кто-то крикнул полным отчаянья голосом: «Эй, на борту! Мы тонем! Ради Бога, бросьте конец!» – и это всё…
Затопленный шлюп качался на волнах у борта корабля, то поднимаясь так высоко, что я чуть не ухватился за бортовой леер, то погружаясь ниже линии медной обшивки. Мы обламывали ногти о борт корабля, пытаясь остановить лодку, снова и снова отчаянно кричали о помощи, но наши голоса тонули в реве бури, и ответа не было. Вот мы уже оказались под кормой барка, я в последний раз попытался зацепиться за гладкие мокрые доски… в следующий момент мы были уже за кормой, и я оставил надежду…
Шлюп быстро погружался – я стоял уже по колено в воде, ещё через тридцать секунд мы окажемся не видны с барка, в тёмном бурлящем море с подветренной стороны, и шансов на спасение у нас будет не больше, чем если бы мы тонули посреди океана. Вдруг кто-то в лодке рядом со мной – я потом узнал, что это был Боушер, – сорвал с себя сюртук и смело прыгнул в море с наветренной стороны. Он знал, что если нас отнесёт от барка на затопленном шлюпе, то это будет верная смерть, и надеялся, что сможет удержаться вплавь у борта корабля, пока его не подберут. Я сам не подумал об этом раньше, но сразу понял, что это дает нам хоть слабую надежду на спасение, и только собрался последовать его примеру, как на палубе барка появился человек с поднятой рукой, и хриплым голосом крикнул: «Держите конец!»