Но почему-то ему не удалось убедить в этом самого себя. Что, если там что-то есть? Какая глупая мысль! Фантазии никогда раньше так не беспокоили его. Неожиданно Барклаю захотелось увидеть «комету», он был словно очарован ее серой призрачной красотой. В этот момент, словно какой-то темный джинн наверху выполнил его мысленный приказ — в облаках появился небольшой просвет и призрачный шар засиял над землёй. Холодный свет на секунду смутно высветил пейзаж острова, а затем исчез. Барклай подумал, что воображение сыграло с ним злую шутку, или это правда, что он мельком увидел там что-то плоское и странное?
— Я думаю, усталость и сотни экспериментов сделали тебя немного неуравновешенным, старина, — сказал он себе — это была просто гротескная тень, упавшая ветка или что-то в этом роде. Когда ливень прекратится, я схожу и посмотрю.
Барклай вернулся к своему столу. Прошла минута, сетчатая дверь заскрипела, как будто ее сдвинул внезапный порыв ветра. Потом она снова скрипнула, но молодой ученый этого не заметил, так как был поглощен своей работой. Пролетела еще одна минута, и беспокойство, почти страх, закралось в разум Барклая. Он обернулся, и тут произошла самая странная встреча в истории двух миров!
Барклай ахнул от изумления. Неужели слишком усердная работа довела его до безумия, или это правда, что какой-то таинственный дьявол пришел к нему в гости? Его первым впечатлением от вошедшего существа было удивление — полных семи футов ростом, с отличным телосложением и черный как смоль. Мимолетная мысль о том, что огромный негр со злым умыслом вторгся в его лабораторию, быстро покинула Барклая, когда он увидел безупречное совершенство черт лица своего гостя. Они не могли принадлежать негру. Прямые черные волосы, коротко подстриженные на уровне плеч, обрамляли лицо гиганта и удерживались на месте тонкой платиновой лентой, на передней части которой сверкал, словно злобный огонь умирающей звезды, большой красноватый драгоценный камень. На посетителе Барклая не было никакой одежды, кроме набедренной повязки из белоснежной ткани; к поясу, был пристегнут небольшой прямоугольный футляр из какого-то зеленоватого материала. На футляре был круглый циферблат, по окружности которого было выгравировано множество символов. Гибкий металлический шнур вел от него к подобию кобуры, где лежало оружие, похожее на пистолет причудливой формы.
На долгие секунды взгляд Барклая задержался на бугрящихся мускулах незнакомца. Наконец ему удалось выдохнуть, и он произнес:
— Во имя всего святого, кто вы такой?
Пришелец слегка улыбнулся и, подняв руку, указал вверх.
— Я Оталома со звёзд, — сказал он на безупречном английском. — Я прилетел с «кометы», которая сейчас пересекает вашу Солнечную систему. Воистину, Человек Земли, я так же удивлен твоей внешностью, как и ты моей; ибо никогда за все время моих странствий я не столкнулся с существом, так близко напоминающим представителей моей расы. Я посетил много планет, и многие из них были населены разумными и неразумными существами, но все они были монстрами; никогда там не было ни одного похожего на нас с тобой.
Прошло долгое мгновение, в течение которого Барклай яростно пытался собраться с мыслями и вернуть себе самообладание. Наконец он заговорил дрожащим голосом:
— Вы говорите, что прибыли с «кометы»? Черт возьми! С каких это пор в мирах, бесконечно удаленных от Земли, говорят на таком безупречном английском? Или вы не с «кометы»? Тогда, где же ваш дом? Я не знаю ни одного места на этой планете, где есть подобные вам.
Снисходительная улыбка скользнула по губам гиганта.
— Я, Оталома, вождь даанов, отвечу на твои вопросы и предоставлю тебе ясные доказательства всего, что я говорю. Тот факт, что я могу использовать ваш язык, легко объяснить. На протяжении веков люди моей расы развивали особую способность разума, которая позволяет нам не только читать мысли других, но и проникать в их подсознательную память, изучать и использовать хранящуюся там информацию. Некоторые люди могут запечатать свой разум от такого вторжения, но эта способность развивается только при большой практике. Поскольку всё, что вы знаете, для меня, как открытая книга, я могу просто выбирать слова из вашего мозга и формировать их в предложения, разумно выражаясь на языке, которого я никогда не слышал до сегодняшнего дня. Когда-нибудь люди этого мира, несомненно, научатся пользоваться этим умением.