Выходные пришлось провести в казарме не только потенциальным виновникам, но и лейтенанту, что был очень недоволен сложившейся ситуацией. Покидать расположение ему, конечно, не запрещалось, но оставлять нас одних означало подвергать дополнительному риску свою нервную систему. Ведь в случае какого-нибудь происшествия все шишки посыпятся уже не на меня, а на него. Правда контролировал он ситуацию обычно дистанционно через парящих сателлитов, а сам даже кабинет практически не покидал. Видимо, бесцельно шатающиеся и валяющиеся на кроватях подчинённые были для него куда более раздражающим фактором, чем лезущие к нему с расспросами дознаватели.
У меня же был свой фактор для нервов, который денно и нощно названивал мне и интересовался о происходящих событиях. Не то чтобы это было ей интересно, но ее разыгравшийся в прошлый раз аппетит требовал неминуемого продолжения, ну или хотя бы усиленного внимания с моей стороны. Приходилось развлекать ее разговорами на отвлеченные темы и не в коем случае не пытаться с ней заигрывать и будоражить, от этого у нее начинались неконтролируемые вспышки агрессии и угрозы найти себе другого мужика хотя бы на пару часов. Но судя по нарастающей с каждым звонком нервозности утешение в чужих объятиях она пока не нашла, что не могло не радовать.
— Я так понимаю вы, Эдвард Гаррисон, являетесь заместителем командира этого подразделения? — черед отвечать на вопросы на утро понедельника дошел и до моей персоны. Меня пригласили в кабинет лейтенанта, в котором его самого, кстати, не было. Вместо него в кресле сидел мужчина запакованный в однотипную для дознавателей броню с закрытым шлемом. Голос у него был один в один похож на голоса своих соратников и отдавал тем же механическим тембром.
— Официально я здесь вообще никем не являюсь. Сержантские звание и названная вами должность мне светит только через пару недель, после завершения обучения.
— Ваше место в местной иерархии нам безразлично. Случаи с кадровым голодом бывают и у нас. Просто вы, как командир, в той или иной мере находитесь в непосредственном контакте с личным составом, а значит можете дать характеристику, если не каждому, то большинству.
— Вас интересует кто-то конкретный?
— Нет. Нас интересуют только люди способные на акты скрытой или явной агрессии. Наверняка ведь такие есть?
— Естественно, учитывая, что люди уже третью неделю не могут нормально отдохнуть, то таких больше половины наберётся. К тому же на проявлении агрессии должен быть способен любой из нас. Разве не так?
Дознаватель тяжело вздохнул и посмотрел в планшет.
— Вижу вы меня не понимаете и отвечаете на вопросы лишь общими фразами. Мы не на уроке философии, Эдвард. Мне нужна конкретика, понимаете? Имена, фамилии, случаи, может обрывки фраз или диалоги свидетельствующие о личной неприязни или намерениях причинить серьезный вред кому либо. В конце концов ваши ближайшие товарищи, — дознаватель повернул в мою сторону планшет и показал несколько фото на котором были Рэй, Макс, Стэн и Руди. — Они ведь наверняка могли упоминать тот или иной случай, говорить о личной неприязни кого либо из сослуживцев друг к другу.
— От них я слышал разве что о неком сержанте Стоуне, который успел за несколько недель своего садизма достать здесь всех и каждого. И судя по тому как остальные реагировали на упоминание о его кончине, то в их словах было достаточно правды. А из тех, с кем я лично вступал в открытую конфронтацию могу назвать только рядовых Винтерса и Аргоса.
— Хм… Эти двое, к сожалению, вне подозрений, потому что появились они здесь уже после инцидента, впрочем как и вы. Жаль, если бы во всем можно было обвинить двух бывших уголовников это бы значительно ускорило процесс.
— Получается инцидент произошел в стенах корпуса до того, как сюда попал я и эти двое, так? — дознаватель кивнул. — Мы говорим о смерти сержанта Стоуна?
— Бинго! — торжествующе произнес дознаватель и подался вперёд глядя в лицо горящими красным прорезями для глаз в шлеме. — А вы смышлёный! Но с чего вы решили, что сержант Стоун мертв? Не потому ли, что в этом уверены ваши друзья? Вас ведь наверняка мучал вопрос почему вы не подвергались допросу, не так ли? Пойдёмте, сейчас вы все поймёте.
Мы вышли из казармы и отправились на плац. Там уже стояло все подразделение, а недалеко от них заглушив двигатель находился беспилотник, на котором в общем и прилетали дознаватели каждый день. Заняв свое место во главе строя я стал ожидать предполагаемой мною развязки, пока из летательного аппарата не вышел полностью модифицированный человек в закрытом шлеме. Пройдя несколько раз вдоль строя он остановился по середине, повернулся к нему лицом и медленно стянул с себя шлем явив белоснежную фальшивую улыбку. Судя по тому, как началось лёгкое шевеление в строю, узнали его абсолютно все.