Но вернёмся к первому случаю нападения на Пафлагонию. «Житие Георгия Амастридского» продолжает:
«Варвар, пораженный этим, обещал все сделать как можно скорее. Дав вольность и свободу христианам, он поручил им и ходатайство перед Богом и пред святым. И вот устраивается щедрое возжжение светильников, и всенощное стояние, и песнопение; варвары освобождаются от божественного гнева, устраивается некоторое примирение и сделка их с христианами, и они уже более не оскорбляли святыни, не попирали божественных жертвенников, уже не отнимали более нечестивыми руками божественных сокровищ, уже не оскверняли храмы кровью. Один гроб был достаточно силен для того, чтобы обличить безумие варваров, прекратить смертоубийство, остановить зверство, привести [людей], более свирепых, чем волки, к кротости овец и заставить тех, которые поклонялись рощам и лугам, уважать Божественные храмы. Видишь ли силу гроба, поборовшего силу целого народа?»
Но со временем, чем больше становилось летописцев, писателей, журналистов способных записать одно и то же событие, тем меньше места оставалось в нём чудесного. Да, одному привидеться могло всякое, но не двум или четырём.
Для своего времени язычество было религией племён. Оно отвечало их внутренним нуждам, и практически у каждого племени была своя вариация дома богов. Для становления государственности оно не годилось своей ограниченной содержательностью. Оно заботилось об урожае, погоде, предсказаниях, восходе Солнца и т. д., но оно уже не отвечало на глобальные вопросы, которые возникают в развивающемся обществе: что, как, почему, добро и зло, свет и тьма. Мир людей менялся, делались новые открытия, и новый Бог христиан, открывший людям новое не гадательное, а предрешённое мировоззрение, отношение людей и бога, церкви и власти, власти и людей заставлял серьёзно задуматься и язычников. Уже три века как воздвигнут архитекторами Амфимием и Исидором во времена правления Юстиниана Собор Святой Софии в Константинополе: «Этот храм представлял чудесное зрелище, – для смотревших на него он казался исключительным, для слышавших о нем – совершенно невероятным. В высоту он поднимается как будто до неба и, как корабль на высоких волнах моря, он выделяется среди других строений, как бы склоняясь над остальным городом, украшая его как составная его часть, сам украшается им, так как, будучи его частью и входя в его состав, он настолько выдается над ним, что с него можно видеть весь город, как на ладони»
– Прокопий Кесарийский. О постройках (Книга 5: I:27)
Благолепие храмов, единство молитв и обрядов – всё способствовало не только единению людей под одной религией, но и целых государств, цивилизаций. Всё это поражало воображение людей и не могло не отразиться на их мироощущении и единстве известной на тот момент ойкумены.
Язычество не очень интересовала связь времён, оно не занималось летописью, оттого и скудны его источники. Большая часть известной нам истории дошла от христианских историков. Я имею в виду язычество нашей эры, эры христианской.
Но борьба язычества и христианства продолжалась весь IX век. Ксентские анналы сообщают:
«836. В феврале в начале ночи было видно удивительное свечение с востока к западу. В том же году язычники снова напали на христиан.
837. Часто обрушивался сильный ураганный ветер и на востоке перед взорами людей предстала комета с большим хвостом длиной как бы в три локтя; и язычники опустошили Вальхерен 23 и увели с собой многих женщин, захваченных там вместе с неисчислимыми богатствами различного рода.
844. … В том же году король Людовик выступил с войском против вендов 48. И там погиб один из их королей по имени Гостимусл 49, остальные же [короли] пришли к нему и принесли клятву верности. Когда он ушел, они тотчас нарушили ее. После этого Лотарь, Людовик и Карл собрались в Диденхофене и, после совещания, расстались в мире»
Венды – это в том числе и племена ободритов, откуда родом был и Рюрик.
Религия объединяла людей, но она же и разъединяла их. Деления на сословия перед делением на религиозную принадлежность отошли на 2 план. Религия стала маркером «Свой» – «чужой». Приглашённая на правление в Новгород Варяжская знать славян бодричей обладала отличной от местных славян пассионарностью. Она вмещала в себя все противоречия развития обществ того времени. Так, князь мог быть крещёным, а его подданные – язычниками. Стремящиеся к мирной оседлой жизни местные племена полян, древлян, волынян, словен, кривичей и других были вовлечены в междоусобный круговорот столкновения государственности и племенных интересов, самодержавности и народовластия, вече. Центробежные силы должны были выкинуть за периферию слабых чужаков или поглотить их, а среди пограничных государств установить свой статус КВО. Набеги на Византию продолжились, как ещё неосмысленный слепой акт приобщения к цивилизации, но это был и акт утверждения собственной. Ведь не делали же они набегов на северных норманнов и викингов. Это было бы бессмысленным занятием.