Annotation
Гейн Антон Валентинович
Гейн Антон Валентинович
Код бикини. Часть 2
Часть вторая
Глава I. Вещие сны Максимилиана Фабиановича
Прикованный к запястью "дипломат" тянул ко дну; его все время нужно было удерживать поверх спасательного круга. Когда это удавалось, тяжелый кейс притапливал круг, забирая всю его плавучесть, так что приходилось барахтаться в воде, держась за леер. Очередная волна сталкивала чемоданчик с круга, и он снова якорем тащил за собой в бездну. Сил оставалось все меньше, холодная балтийская вода высасывала из тела последнее тепло. Какое-то время удалось продержаться, надев круг на себя и прижав чемоданчик к груди, но в такой позе тело погружалось в воду до самого подбородка. Нестерпимо болела спина, кровоточило растертое наручником запястье, икры сводило каменной судорогой.
Оставалось умирать. Отпустить леер, оттолкнуть от себя бублик круга, и увесистый якорь "дипломата" неудержимо увлечет за собой в мутную коричнево-зеленую пучину, избавляя от нестерпимой муки. От последнего шага удерживало только вошедшее за годы службы в кровь правило держаться до конца в любых обстоятельствах.
Тело позволило рассудку отключиться лишь при виде грязно-белого катера со свесившимися через борт фигура-ми в брезентовых рыбацких робах. Сознание вскоре вернулось - вместе с чувством невыразимого облегчения. Тело лежало на твердом соломенном тюфяке, запястье было свободно от наручника. Пахло рыбой и машинным маслом. На заляпанном рыбной чешуей массивном столе лежали засаленные фартуки и разделочные ножи.
- Matka Boża, to jest złoto!* - донесся из каюты изум-ленный голос.
В теле уже накопилось достаточно сил, чтобы поднять-ся с тюфяка и, хватаясь за переборку, добраться до разделочного стола. Загремело опрокинутое по дороге вед-ро.
________________________________
* Matka Boża, to jest złoto! - Матерь божья, здесь золото! (польск.)
- Sprawdzić na naszej utopiony!* - весело воскликнул тот же голос.
Послышались шаги, и на пороге камбуза появилась долговязая фигура в рыбацкой робе. Колющий удар был поставлен еще в Голицынском училище имени Ворошилова, так что узкий, с хищным лезвием филейный нож угодил вошедшему точно между пятым и шестым ребром, пробив верхушку сердца. Долговязый с торчащей из груди рукоят-кой сполз по переборке на пол.
- Max, co się z nim?**
На пороге появился второй рыбак. Он был плотнее и ниже первого, и рука со стертым от наручника запястьем автоматически скорректировала удар, так что нож вошел ему тоже между пятым и шестым ребром.
На столе лежал раскрытый кейс с одиннадцатью золо-тыми брусками. Солнце, играя с золотом, разбрасывало по потолку каюты дрожащие блики. Они становились все ярче, невыносимо резали глаза и, казалось, проникали прямо в мозг...
Максимилиан Фабианович, защищаясь от режущего света, провел рукой по лицу и проснулся. По темной комнате метался красный лазерный лучик.
- Ты чего там ищешь? - Максимилиан Фабианович приподнялся на локте и щелкнул выключателем. Ночник осветил обнаженную женскую фигуру с фонариком в руке.
- Прости, пупсик, не хотела тебя будить. У тебя води-чка есть? Сушняк невыносимый...
- Я, кажется, просил не называть меня пупсиком...
- Хорошо, пупсик. Так, где же водичка? Ага, вот она...
Девушка с треском скрутила жестяную крышечку и надолго припала к бутылке.
- Уфф, хорошо... - она звучно рыгнула. - Извини, пуп-сик, водичка, сцуко, с газиками...
- Сколько тебе говорить...
- Ладненько, больше не буду.
________________________________
* Sprawdzić na naszej utopiony! - Проверь нашего утопленника! (польск.)
** Max, co się z nim?? - Макс, что там с ним? (польск.)
Девушка сделала еще один затяжной глоток и навз-ничь повалилась на кровать.
- А ты пуп... папик хоть куда. Страшно вспомнить, сколько мы вчера вылакали в этой, как ее, "Кобре", "Зебре"?
- "Либре".
- Вот именно. И ты после всего еще умудрился за руль сесть. А потом бодал меня полночи. До сих пор жжет, будто горчицей натерли. Хоть бы вазелином смазал...
- За рулем был не я.
- А кто?
- Таксист.
- И в постели таксист?
- В постели я.
- Ну, ты меня успокоил... Так вот я и говорю, ты папик хоть куда, несмотря что старый. Сколько тебе лет? Пятьде-сят? Шестьдесят? Семьдесят?
- Что-то вроде этого.
- Круто. Старик, а стоит, как у молодого. И все вче-рашнее помнишь. Может, ты и имя мое запомнил?
- Представь себе, Людик.
- Отпад! А я вот ни хрена не помню, даже как тебя зо-вут.
- А я и не представлялся.
- Тогда представься немедленно. А то выходит, я пере-спала с первым встречным.
- Ну и что? Как теперь у вас, у молодежи говорят, секс - не повод для знакомства.
- Так бляди формулируют. А я не блядь.
- Это я понял. Не люблю профессионалок. Слишком у них все заученно. И в глазах одни деньги.
- Собственно, я тоже не совсем альтруистка... Разве я вчера не говорила?
- Не волнуйся, не обижу. Времена честных давалок да-вно прошли.
- А ты прикольный! Так как же тебя зовут?
- Зачем тебе? Сейчас оденешься и фьюить.
- А если я захочу встретиться еще?
- Для чего?
- Я же говорю, что ты прикольный. Да еще если помо-
жешь материально бедной студенточке... - девушка повер-нулась на бок, подложив руку под сдобную грудь, как рембрандтовская Даная.
- Ты учишься? На кого?
- На учителя младших классов.
- Это твое призвание?
- О господи, какое еще призвание. На кого взяли, на того и учусь. Так как же тебя зовут, в конце концов? Колись, а то опять пупсиком станешь.
- Максимилиан Фабианович.
- Чево-о? Не-ет, это слишком много букав. Я тебя буду звать Фабиком.
- Это так же пошло, как пупсик или папик.
- Да ладно. Слыхал, как евреи друг друга называют? Асик, Зорик, Юлик, Марик... Даже Нолик.
- Я не еврей, я поляк.
- Какая разница? Ну хорошо, тогда ты у меня будешь Фабиус.
- Тоже пошловато.
- А по-моему, таинственно и загадочно, как псевдоним разведчика... О, я придумала игру! Ты будешь резидентом Фабиусом, а я твоим агентом Людиком... Давай-ка прове-дем пробный сеанс связи. Где там твой микрофон? - деву-шка проворно запустила руку под простыню.
Голова новоиспеченного агента Людика ритмично зад-вигалась вверх-вниз. Резидент Фабиус положил ладонь на волнистые волосы связного и прикрыл глаза...
... В маленьком незапертом сейфе нашлись документы убитых. Больше подходило фото долговязого. Для усиления сходства его паспорт пришлось несколько минут подержать в морской воде. Впору оказалась и его одежда.
На тела рыбаков удалось натянуть сетчатые мешки из-под балтийской сельди. В качестве утяжелителя идеально подошли круглые гранитные булыжники, которые, видимо, использовали при засолке рыбы.
Благодаря наступившей безлунной ночи и разыграв-шемуся шторму, удалось проскочить мимо восточных пог-ранцов, и катер на подходе к Любеку перехватили уже бундесы.
В семидесятые годы многие прорывались на Запад, поэтому польский рыбак Максимилиан Клумек, бежавший от преследований АBW, не вызвал больших подозрений.
Переплавка килограммовых банковских брусков в мелкие слитки оказалась хлопотным делом - этому в училище не обучали. Пришлось раздобыть тигель, формы и почитать кое-какую литературу. Золото было высшей про-бы, ювелиры и зубные врачи платили за него хорошие деньги...
- Прекратите медитировать, пан Фабиус! - Людик прервала энергичные движения и повернула раскраснев-шееся лицо к Максимилиану Фабиановичу. - В конце концов, для кого я стараюсь?
Максимилиан Фабианович открыл глаза и благожела-тельно улыбнулся. Людик удвоила усилия, и вскоре резуль-тат был достигнут. Максимилиана Фабиановича охватила блаженная легкость. Явилось несвойственное закаленному воину желание понежиться в постели.