Интерьер в отеле ужасал безвкусицей. В стиле семидесятых двадцатого века, зеркала абсолютно везде, даже на потолке. Хомяк, запертый в диско-шаре, и тот чувствовал бы себя уютней. Квинт лежал на матрасе, рассматривая собственное отражение в потолке. Дерьмовая шумоизоляция плохо поглощала возню в соседних номерах. В основном, проституток и их клиентов, наспех копулирующих в зеркальном аду, а затем курящих в форточку. Привычные звуки дешевых обиталищ, в которых Эдриан провел всю жизнь, но раздражение только росло с каждой минутой.
Вдох-выдох, и вниз по гладкому стволу дерева, к корням мыслей. Почему он раздражен? Ответ был прост. «Красный». Он повернул голову в сторону окна, на огромную вывеску, что заливала его номер тревожным мигающим светом. Ясно. Техника «Дерево Крауца» помогала отлавливать «мысли-паразиты», подсаженные психами. Каждый представлял дерево по-своему, но у Квинта оно было кроваво-красное, без листьев, больше напоминающее сеточку кровеносных сосудов.
После нескольких безуспешных попыток заснуть они с Лизбет отправились на вечернюю прогулку. В этом городе сложно было понять, где заканчивался вандализм и начиналось искусство. Татуировки и вживленные под кожу светодиоды, лицевая пластика, делающая людей похожими на помеси то котов, то волков или рептилий. Последний писк местной моды — имплантация огромного количества глаз, которые отвратительно функционировали, но зато создавали жутковатые инопланетные образы. Одежда с хаотично сменяющимися голографическими принтами. Поняв, что на фоне местных они слишком сильно выделяются, завернули к бутикам. На пути к магазину Квинт увидел идущую навстречу незнакомку, одетую в короткое платье из прозрачного латекса, без какого-либо намека на белье. Вдоль силуэта, искрясь, пробегали рисованные молнии. Ярко-фиолетовые вспышки не скрывали нагого тела и притягивали взгляд. Квинт, обомлев от зрелища, усилием воли заставил себя не поворачивать голову ей вслед, однако Лиз все равно заметила и нахмурилась.
— Что, красивая баба? Снял бы такую?
— Прекрати, Лиз. Мне бы точно не хватило денег.
Он перехватил ее кулак, наметившийся ему в лицо, завел за спину и шепнул:
— Если я тебе прямо здесь трахну, ты успокоишься?
Настроение Лизбет, как он и предполагал, мгновенно изменилось. Она игриво улыбнулась:
— Ну зачем же прямо здесь? В магазинах есть отличные примерочные…
В первом же бутике Эдриан купил себе новую куртку из плотной черной экокожи. Под ней можно было спрятать наплечную кобуру и подкладку из толстого кевлара. Лиз тоже прикупила местных шмоток. Эдриан подозревал, что она отводила душу, особенно на обуви. Зачем одной женщине столько пар? Однако в этих высокий сапогах, облегающих ногу, словно латексные чулки, она выглядела очень соблазнительно. Он подумал, что и правда неплохо было бы перепихнуться в примерочной, но Лиз, кажется, забыла о своем желании.
— Мне срочно нужен энергетик, — сказала она, настойчиво потянув его на улицу.
Они прогулялись по городу, прокатились в метро, впитывая сырой землистый запах плесени с горчинкой раскаленного пластика. Отовсюду агрессивно мигали вывески корпораций. Они захватили поверхности домов, лились каскадами голографического света, отражались в лужах на асфальте, переливались в потоках дождя. У этого города была тысяча королей и каждый крикливо заявлял о своих правах. Город, который предлагает миллион удовольствий, но не дает ни одной гарантии. В Союзе корпорации подчинялись государству, здесь же все, от мимолетного кайфа до самой жизни, было в руках корпораций. Все завязано на деньгах. Эдриана, как старого союзника, коробило от такой концепции. Глаз выхватил маленький сияющий крест — церквушка затесалась в проулке между огромными небоскребами. На темных стенах рекламные проспекты. Эдриан поморщился. Даже дом Божий осквернен суетным. Ведь сказано: «От малого до большого, каждый из них предан корысти, и от пророка до священника — все действуют лживо». Бог давно покинул Суверенный.
Вечером Эдриан принял душ, а когда вышел, Лиз уже поджидала его. На ней были только сапоги.
— Я знаю, они тебе понравились…
Дрянь, специально оттянула момент, чтобы он хорошенько завелся. Ее маленькая победа.
Ночью Квинту виделись тревожные сны, подернутые красным мигающим светом. В них была шлюха в прозрачном платье, в сапогах Лиз. Она ехидно улыбалась и тянула вниз молнию, медленно обнажая идеальную ногу. Эдриан открыл глаза и увидел, что номер залит багровым светом с улицы. Он забыл опустить жалюзи. Надо же, как глубоко застрял в голове образ незнакомки. Плоть от плоти этого города, вызывающая, крикливая, но притягательная.
Утром, еще до того, как принять пару пилюль сигдиса, он с азартом впился в профайл Чес и запись с допроса в «Триппл Оукс». Ложь была повсюду, она сквозила в паузах, еле заметных оговорках, в направлении взглядов и нервно переплетенных пальцах. Эдриан плавал в этом лабиринте лжи. Он не поленился изучить все выписанные девчонке лекарства. Митчелл не с проста оговорился тогда… Зачем давать слабому псионику такой мощный блокатор, как псиобис? Все равно, что глушить рыбу водородной бомбой. Он был так поглощен работой и не заметил, как Лиз оделась и ушла в свою комнату.
Команда разбила свою базу в комнате Хоурна. По полу стелились хаотично разбросанные стяжки кабелей. Аллен сидел, опутанный ими, словно мумия. Импланты сияли двумя фонарями, под кожей вокруг век просвечивались тонкие голубые нити. Нетволкер в синхроне. Квинту нравилось наблюдать за его работой. Просто магия.
Лизбет чистила свой Хорнет. Перед ней ровными рядками лежали дротики со снотворным, стрелы-шокеры и глушилки пси-способностей. Кейган возился с анализатором. Хоурн крутился у зеркальной панели, а Шпарте и Амау резались в карты.
— Аллен, запрос одобрили?
— Да, — мгновенно отозвался Дениел, разомкнув бледные губы, — только вам это не понравится, сэр…
На комлинк Квинт пришла трехмерная карта города с отмеченными участками камер. До полного покрытия было, увы, далеко.
— Как это понимать?
— Это камеры «Полис Корп», остальные участки принадлежат другим корпорациям. Для каждой придется делать отдельный запрос.
— Вот срань. Ладно, работай с тем, что есть. Ты как? Близнецы справятся?
— Шутить изволите, — самодовольно усмехнулся Денни.
Близнецами назывались три написанных Алленом искина, которые во многом копировали его самого. Не конструкты, электронный слепок личности, но и не простые автоматы, вроде домашних ассистентов, годных только заказывать доставку и наполнять ванну. Денни отзывался о них так: «Недостаточно умны, чтобы в точности быть мной, но как минимум вдвое умнее Хоурна». Аллен был единственным в Бюро, кто мог программировать в восемь рук и оперировать сразу четырьмя тактическими дронами, но за любое величие приходится платить, поэтому Денни вечно сидел на лекарствах и мотылялся на границе профпригодности. К тому же на нем висел немалый срок, который он отрабатывал, сотрудничая с Бюро. Этот неуравновешенный парень умудрился залезть туда, куда никто никогда не залезал. Квинт когда-то рискнул взять в команду нестандартного нетволкера и не прогадал. Во всем, что касалось Сети, Денни не было равных. Единственное, его нельзя было пускать на передовую, но Дениел этому и не сопротивлялся.
Хоурн отвернулся от панели:
— Эй, сэр, как я вам?
Квинт скептически осмотрел его. Худой, высокий, ядерно-рыжий, в синих солнцезащитных очках во все лицо и светофорно-красной куртке. Он выглядел в точности как йоркец. Образ дополняла голотатуировка на лице, изображающая какого-то пестрого червяка.
— Надеюсь, тату временное? Намек на то, что тобой пора кормить червей? — усмехнулся Кейган.