— Это морской слизень, — парировал Хоурн, — метка мелкого торгаша пилюльками, — и он, словно фокусник, вытряхнул из рукава несколько ярких пакетиков.
— Рискованно, — пробормотала Лиз, склонившись над разобранным оружием. — Тут номер может не прокатить.
— Я буду осторожен. Надо же кому-то собирать данные в Подземном, да?
— Не светись, — сказал Квинт, еще раз оглядев его. — Толкай только в клубах, а если прицепятся на улице, то коси под дурака. Говори, что только въехал в город, и сразу включай тревожную кнопку.
— Есть косить под дурака, сэр!
Бьярте был душой их команды. С виду нескладный рыжий парень способен был растопить любой лед, кроме сетевого. Прекрасный снайпер, незаменимый шпион и кладезь анекдотов. Единственный, кто осмелился завести семью и детей в их команде. Какая же душа без сердца, верно?
— Шпарте, на тебе Манхэттен, Амау — Бронкс, Апрентис — Куинс, а я возьму на себя Бруклин. Осмотримся, пока Аллен анализирует данные. Кейган, проследи, чтобы этот пижон не рухнул от истощения.
— Есть!
Завтракать Эдриан предпочел в одиночестве. Он выбрал одну из забегаловок вокруг Ее Величества, больше похожую на кособокую палатку. Рисовые блинчики смутно напоминали о детстве. Квинт вырос в этаком азиатском гетто Чикаго, где приходилось драться со всеми. Корейский он знал так же хорошо, как и английский, смутно понимал по-китайски и японски.
На стене кафе бормотала старенькая плазма, показывая выпуск новостей. Эдриан прислушался.
—…город продолжает лихорадить после скандального заявления Линды Мерсер, посла Трансатлантического Союза. Очаги протестных антиправительственных акций вспыхивают по всему городу, — репортер замер, выдержал небольшую паузу. — Последнее сообщение: колонна «Полис Корп» переместилась с Баркли-стрит до Вест-Сайд-Хайвей, есть пострадавшие, нарушено движение транспорта по маршруту Перл-стрит-Бруклинский мост. Сейчас мы пытаемся связаться с нашим корреспондентом с места событий…
На экране показалась синяя шкала звука и быстро поехала вниз, снижая его до еле различимого шепота.
— Не смотрел бы ты с утра новостей, — пробормотала работница кафе, поставив перед Эдрианом тарелку с горячими блинчиками и чашку растворимого кофе. — Плохо влияет на кишки.
Квинт вскрыл тонкую упаковку на палочках.
— Люблю быть в курсе событий.
Кореянка нахмурилась:
— Мой тебе совет, парень. Здесь, у воронок, быть в курсе событий небезопасно.
Совет, о котором никто не просил, и при этом весьма прозрачное предостережение. Не лезь не в свое дело, особенно здесь, рядом с Подземным Городом.
Квинт решил перемещаться по городу на своих двоих, игнорируя казенные электромобили «Полис Корп». Сраное Яблоко было изрыто несколькими уровнями подземки и паутиной монорельсовых путей, по которым юркими червяками перемещались вагоны. Эдриан пытался почувствовать пульс этого города, стать таким же червяком в его зеркальной плоти, под завязку набитой электроникой и кипучей смесью культур. Тогда, возможно, он сможет найти ответ на множество вопросов.
Раздался отдаленный гул поезда, и помятый белый вагон подкатил к пластиковому ограждению. Прозрачные ворота разъехались, но те, что были со стороны Эдриана, заклинило. Он невозмутимо оттер их плечом, вошел в вагон, уцепился за поручень. На белом пластике пестрели граффити и следы копоти, воняло дешевыми испарителями, мочой и потом. Сзади навалилась спешащая по делам толпа. Тут и офисный планктон в строгих костюмах, и местные оторвы в куртках с шипами и заклепками. Они перемешались в вагоне, словно коктейль.
Поезд медленно опустился на уровень ниже и поехал вдоль воронки, постепенно набирая скорость. Вагон мерно раскачивался, погружая Квинта в транс. Воронки… О них знал каждый в Союзе, даже тот, кто видел Йорк только на агитках и экранах телеков. Две огромные дырищи от запрещенных международной конвенцией снарядов. Ровные, словно бетонные колодцы прямиком в Ад. Он разглядывал огромные цилиндры, будто бы лишенные дна. Неприятный холодок пробегал по коже. Странно, он никогда не страдал батофобией. Как же быстро эти братские могилы обросли атрибутами обычной жизни: домами, монорельсами, ресторанчиками и сувенирными лавками, где можно купить на память набор открыток с видами на воронки. Словно всего десять лет назад в небо не взметнулись огромные столпы всепожирающего огня и не растворили заводы по производству биологического оружия. Или цитадели неонацистов? Квинт никак не мог вспомнить, хотя совершенно точно участвовал в этом конфликте. Пока не получил травму и частичную потерю памяти.
Вагон нырнул в темный тоннель. Толчок, скрежет стали. Пассажиры взволновано закричали, попадав с мест. Квинта здорово тряхнуло.
— Уважаемые пассажиры, — раздался в динамиках жизнерадостный голос робота, объявляющего остановки. — К сожалению, наш поезд не может двигаться дальше, пути перекрыты несанкционированным митингом. Прошу вас проявить сознательность и не покидать вагоны, пока пути не освободятся…
— Вы что там, с ума посходили? — разорался лысый негр в одежде клерка. — Нам всем надо на работу!
Его поддержал хор голосов.
— Прошу упрощения, — продолжал механический голос, — но перемещение по путям сопряжено с риском…
— Пошла ты, — фыркнул негр, дернув за рычаг ручного открытия дверей.
Щелчок, скрежет, и створки разъехались, открывая путь в темноту, подсвеченную рядами бледно-зеленых фонарей вдоль потолка и пола. Народ высыпал наружу, Квинт последовал за ними. Пахло сыростью, под ногами прогибалась мелкоячеистая решетка.
— Ах, черт…
Прямо перед ним точеная дама в наряде офисного планктона застряла каблуком в решетке. Толпа торопливо огибала ее, глухая и немая к досадному происшествию.
— Мэм, позвольте…
Он присел на корточки, обхватил тонкую лодыжку в чулках и с легкостью выдернул каблук из плена сетки.
— Вам стоит снять туфли, здесь…
Он вовремя перехватил несущуюся к его лицу ладонь, затем послышался истошный визг:
— Ублюдок! Ты ко мне прикоснулся! Насильник! Полиция! Поли…
Квинт резко распрямился во весь рост, и крикливая баба осеклась, посмотрев на него снизу вверх. Ага, теперь стало понятно, почему все обходили ее стороной. «Пора завязывать с рыцарскими жестами», — подумал он.
Из толпы нарисовалась четверка парней, больше напоминающих местную шпану, чем сотрудников «Полис Корп». Все японцы, с неестественно яркими глазами и волосами.
— Чего кричим, куколка? Этот урод тебя обижает?
— Он до меня домогался!
— Ой, завали ты, — фыркнул один из них. В память врезались глаза и волосы кислотно-зеленого цвета. — Эй, девок обижать нехорошо, особенно здесь. Тут наш район, все девки наши.
Женщина быстро куда-то смоталась. Вот сучка.
— Это транспортный тоннель, — невозмутимо ответил Квинт. — Вы что, совладельцы монорельсовой корпорации?
— Че, больно умный, да? — усмехнулся кислотный. — Парни, фас!
Все четверо сорвались с места. Кряжистые, но проворные, под куртками искрящиеся хромом импланты, увеличивающие скорость и силу. Квинт ловко ушел от первого удара. Кулак нападавшего с грохотом вписался в бетонную стену, оставив после себя приличную вмятину и паутину трещин. Мелкая серая пыль взметнулась к потолку. По мышцам прокатилась волна кипящего жара, ускоряя тело и восприятие времени. Квинт ловко увернулось от четырех кулаков. Кажется, противники подумали, что с таким ростом он никак не может быть юрким. Большая ошибка.
Удар в челюсть первому, коленом в живот второму, подножка третьему, а четвертому заломил руку за спину, выставив вперед себя, как живой повизгивающий щит. Только в отличие от Лиз, захват отнюдь не мягкий, а до мокрого треска. Получивший в живот сразу согнулся, выблевывая остатки завтрака. Завалившийся от подножки моментально получил носком ботинка под ребра и скрючился от боли. Надо отдать должное кислотному. Получив в челюсть, не свалился, а сразу кинулся в бой. В его руке что-то блеснуло. Нож? Не стесняются поножовщины в людном месте? Эдриан отшвырнул живой щит, чтобы не изранить, и увернулся от двух косых ударов. К слову, хорошо поставленные удары, таким учат в военных школах. Интересно, как он отреагирует на это? Квинт перехватил руку противника, вывернул до хруста, нож выпал из раскрывшегося кулака и звякнул об решетку. В этот момент Квинта схватили со спины. Кислотный прорычал: