Багряный Зверь растекался и пожирал, спасаясь из тесноты ограничений. Он не помнил зачем и почему, но должен расколоть большой белый ледник. Раздробить его на части, превратить в цифровой пар. Сотни алчных ярко-красных щупалец устремились, словно нити огромной грибницы. Одновременно, во все направления, куда только хватало доступа. Огромное красное дерево без листьев прорастало сквозь бело-голубой лед. Вот уже слышался его стон и треск, свист ветра сквозь длинные прозрачные пики. Неужели он опасался этой глыбы, считал ее необъятной, неодолимой? Нет, это он — огромен, страшен и неукротим…
Стоп… Что это и откуда? Самосознание. Я… Я есть…. Индикатор… Снова он… Мигает и мигает. Что это? Это… боль?
Полет прервался резко, словно у подстреленной птицы. Эдриан открыл глаза и видел перед собой лицо Виндзора.
— Твою мать, я уже хотел тебя тут кинуть! Вставай!
Виндз дернул его на ноги. Голова ужасно кружилась, лицо болело. Эдриан приложил руку к губам, посмотрел на пальцы. Кровь. Кажется, Виндз бил его по лицу, пока он не очнулся.
— Ты не должен был отключаться!
— Что… что случилось?
— Ничего особенного. Троянский конь сработал. Осталось всего ничего — не сдохнуть тут.
Виндз вылил чернила из ручки на магнитный замок.
— Вперед, малыши.
Несколько секунд, потянуло дымом, замок заискрился, и дверь отворилась, словно врата Мории. Эдриан сразу выглянул в коридор и увидел толпу охраны.
— Не стрелять! Не стрелять! — истошно заорал кто-то среди них, но поздно. Очередь из автомата протарахтела в нескольких дюймах от головы Квинта, и тот, не задумываясь, кинул в них гранату.
— Ложись!
Бах!
Ух и хорошая граната, мощно жахнула в узком коридоре. Царствие им всем небесное. Акулам в том числе.
Они натянули бронежилеты и шлемы охраны и выскользнули в укутанный дымом коридор.
— Неужели это ты устроил такой пожар, Виндз?
— Нет. Кажется, что-то рвануло в лаборатории. Я тебе говорю — у тебя вышло.
— Мой комлинк… что с моим комлинком… — лепетал Корнелиус, пока они бежали с толпой эвакуирующихся.
— Он захвачен. Никто не свяжется с тобой, Корни. Кстати… У тебя есть спортивный флаер? Страсть как хочу спортивный флаер!
***
Черный спортивный флаер завис над водой. Квинт торжествующе улыбнулся, кивнув на здание концерна. Свет бесновался, вспыхивая в темноте истеричной азбукой Морзе. Эдриан чувствовал… утробную радость насыщения. Лед таял с неумолимой скоростью.
— Как вы смогли? — потерянно бормотал Корнелиус, глядя, как агонизирует белая цитадель.
— Видишь ли, — Виндзор оскалился, — наше тайное оружие против корпораций — это он.
Ориэлис посмотрел на Эдриана так, словно увидел дьявола. Клыкастый расхохотался. Флаер качнулся, отлетев от белого монолита зданий.
Эдриан начал получать данные с инфицированного комлинка Ориэлиса. На сетчатку волчьего глаза наложилась карта с тревожно-красным маячком.
— Арес сбросил капсулу. Сейчас подлечу к этому месту, но забрать ее будет проблематично. Если вода попадет в лопасти, двигатель заглохнет.
— В кой-то веки можно использовать лебедку на флаере. Нахрена, ты мне скажи, нужна лебедка на флаере?
Эдриан спустился на тросе лебедки и подловил мигающий цилиндр. Свершилось. Они это сделали.
— Топи к материку, — пробормотал Квинт, забравшись во флаер, — пока за нами не пустили погоню…
— Не пустят, — задумчиво сказал Виндзор.
Эдриан обернулся. Здание полыхало. Огромное желто-красное зарево поглощало белый пластик.
— Ну да, там ведь еще и несколько заводов, и лаборатория. — Виндзор хищно ощерился, глядя на полыхающий ад. — Ты и правда устроил им обрушение…. Это просто прекрасно…
Последнее он сказал с таким сладострастным придыханием, что Эдриан ощутил некое дежавю. В последний раз он слышал подобное от Чес, когда она восторгалась его Венцом. Если Бог позволил ему это сделать, значит, он и правда зверь его, огнь его, кара его.
— Ради имени Твоего, Господи, прости согрешение мое, ибо велико оно…
— Эй, Зверь, ты и правда пришел в этот мир, чтобы возвысить нас.