– Лёля, пойдём на набережную, пройдёмся и поговорим, – предложил Дмитрий. Они прошли метров пятьдесят и спустились к самой воде. – Ты готова исчезнуть из реального мира и оказаться в будущем? – спросил он, глядя пристально на Олю. – Ты же хотела уснуть и проснуться позже? Тебе не нужно спасать планету и у тебя не будет определённой миссии. Будет всего двенадцать дней. В них ты сможешь прожить своё возможное будущее. У тебя будет время подумать, что-то переосмыслить, глядя со стороны прошедших лет, и, возможно, как-то повлиять на сценарий дальнейшей судьбы. Вернувшись, сможешь посмотреть на свои проблемы по-новому, а если захочешь, «повторишь» пройденное.
– Мить, ты решил проехаться по моим ушам и развесить на них лапшу? Я глупая, но не на столько, я знаю, что ты у нас гений, но я не верю в подобные вещи, – обижено сказала Ольга.
– Я говорю абсолютно серьёзно. Ты помнишь фильмы про машину времени? – спросил он и начал увлечённо рассказывать о возможности перемещения в пространстве и времени. Оля слушала, многого, если не всего, не понимала, но глядя на Митяева, как кролик на удава, почему-то ясно осознавала реальность данного мероприятия.
– Скажи мне честно: это гипноз? Я ничего не поняла, но готова рискнуть, а ты будь добр, донеси до меня всё это доступным языком, – глядя на Дмитрия, попросила она.
– Для начала определись: в какой год ты хочешь попасть и как объяснишь домашним своё отсутствие? – глядя на воду, говорил он. – День идёт за месяц. Просыпаешься в январе, проживаешь день, засыпаешь и просыпаешься в феврале. Хочу предупредить, что и люди, и события будут реальными для того времени, а вот тебе придётся первое время всё делать экспромтом. Могу утешить только тем, что «прожив» месяц в будущем, в памяти останется, если и не всё, то часть прожитых моментов. Ты не будешь смотреть на всё происходящее со стороны, ты будешь непосредственным участником событий.
– Ты хочешь сказать, что я могу оказаться в двадцатом году, и это не будет не для кого сюрпризом?
– Для них нет, для тебя да. Твоё окружение будет помнить и семнадцатый, и восемнадцатый, и девятнадцатый годы, а ты об этом периоде не знаешь. У тебя в эти годы могут появиться новые знакомые, какие-то отношения закончатся, могли начаться новые, но ты этого знать не можешь. Ты же не хочешь, чтобы тебя, Лёля, считали, скажем, больной? Тебе нельзя «проколоться».
– И как нам распределить эти дни?
– Можешь выбрать число или день недели. Ты действительно поверила в мою бредовую идею?
– А ты меня развёл?
– Нет. Успокойся, – обнимая её за плечи, сказал Митяев. – Это для меня слишком важно. Я хочу быть уверенным в том, что ты не передумаешь. Исчезнешь из привычной обстановки туда, где ты можешь находиться в двадцатом году, и вернёшься обратно откуда исчезла. Есть одно «но» – я не смогу с тобой связаться и вернуть тебя раньше времени, а ты не сможешь иметь при себе ничего. Так что доказательства твоего путешествия, кроме твоей памяти, не будет. Ты должна будешь поделиться со мной этой информацией. Не страшно?
– Нет. Ты же сумеешь меня вернуть назад в настоящее? Как бы моя жизнь не сложилась, четыре года вычёркивать из неё не стоит, – глядя доверчиво в глаза Митяеву, говорила Ольга. – Третья суббота месяца и моя квартира в нашем доме подойдёт для твоего эксперимента? Я тебе, Митя, доверяю. Даже, если всё это окажется фантастикой, я тебе благодарна. Ты сумел меня этим отвлечь от проблем. Теперь они мне кажутся настолько ничтожными, что и думать о них не стоит. Ты сам там был?
– Был, но недолго. Мне нельзя бежать впереди паровоза – это моя работа. Мне нужно мнение и ощущение обычного человека, которому я доверяю. Оля, позвони мне, если передумаешь. У тебя есть два дня, – сказал он, продиктовав ей номер своего телефона.
– Мить, я не позвоню. Я буду в своей квартире вечером тридцатого июня. Заходи, если что-то не сложиться. Пока.
Глава 1
Ольга Королёва родилась в полной семье в июле девяносто четвёртого года, когда родители только окончили обучение. Отец получил диплом инженера-строителя, а мама диплом психолога. Из квартиры родителей Светланы Николаевны, матери Оли, они переехали через год, когда Сергей Викторович, отец Оли, купил с помощью своих родителей квартиру. Оле исполнилось семь лет, и она собиралась в первый класс, когда отец ушёл из семьи в две тысячи первом году. Родители развелись. Первое время он навещал дочь, потом его визиты прекратились. Оля очень скучала, и ждала прихода отца года четыре. Училась она без троек, но дружбы с одноклассниками особой не водила. Она перешла в пятый класс, когда в классе появилась новенькая, переехавшая со своим папой из другого города. Девочки быстро нашли общий язык. Валерию Ольховскую воспитывал второй год отец, после развода с женой. Оля была худощавой, а Лера полноватой и низкорослой. Это они познакомили своих родителей, которые через год поженились, обменяли квартиры на одну большей площади и стали жить одной семьёй. Оля, получая паспорт, взяла фамилию матери и стала Ольховской. Её мама ушла из школы и стала работать в отделе по делам несовершеннолетних. «Ничего страшного, – говорила она. – У меня трудных подростков на учёте меньше, чем мажоров в школе. Это от них можно ожидать чего угодно, и чувствуют себя безнаказанными». К пятнадцати годам девочки выровнялись и были не только одного роста и размера, но и внешне стали чем-то похожими. Увлечения у них были разные, кроме плавания. Оля тянулась к технике, как мальчик, занимаясь картингом, а Лера занималась музыкой и танцами. Ольга – спокойная, рассудительная и обязательная. Валерия – взрывная, нетерпеливая. Но обе весёлые, жизнерадостные девочки со своими секретами и интересом к противоположному полу. Всё изменилось, после сезона в лагере, куда девочки отправились после восьмого класса. Смена прошла быстро, интересно и весело. Был прощальный костёр, обмен номерами телефонов, а в субботу они возвращались в город. Утром, проснувшись без подъёма, который отменили, раньше всех, сестры решили сходить до завтрака на озеро. Выйдя из корпуса, они направились к берегу, до которого было метров сто.