— Я уже не пою, Ама. С тех пор, как мой голос сломался, — выпалил Пьемур. Хотя он стоял рядом с Амой и говорил не очень громко, все услышали то, что он сказал, и комната погрузилась в полную тишину.
Совсем маленький ребенок, привычно сидевший на бедре у старшего брата, внезапно заплакал. Кто-то мягко попытался успокоить малыша, кто-то цокал языком, отвлекая.
— Какая жалость, Пье, — сказала Ама после долгого молчания. — Мне так хотелось снова услышать, как ты поёшь. — и она похлопала его по плечу. — Не грусти, Пье, ты найдешь свой путь. Я знаю это точно. Просто не забывай прислушиваться к своим чувствам.
Пьемур потупился, смущенный вниманием, которое вызвали его слова, но тут, словно по команде, его родственники продолжили свои разговоры, и звук в тесном пространстве комнаты снова усилился до громкого, но уютного гула. Пьемур изо всех сил старался смотреть куда угодно, только не в глаза своим родственникам, пока Ама не усадила его мягко в кресло и не вручила тарелку с горячей едой.
Когда все с аппетитом поели и отставили тарелки в сторону, началась легкая беседа. Пьемур рассказал о некоторых приключениях, которые с ним происходили, и привёл в восторг всю семью, описав Запечатление Нимат'ы Микеей. После того, как посуду убрали, и семья вышла на улицу, чтобы посидеть у открытого огня, Сибелл попросил Менолли и Мерию помочь ему вернуться в маленький холд. Пьемур решил, что у ему тоже хватит, да и Дрина сильно беспокоилась из-за шишек на его голове, поэтому проводила их обратно в их домик, держа высоко над головой светильник и освещая путь.
Пока Мерия и Менолли заново мазали плечо Сибелла холодилкой, Дрина суетилась в доме с двумя громадными молодыми парнями, которых она гордо представила, как самых младших своих детей, наблюдая за тем, как они устанавливали дополнительные кровати из плетеного тростника с чистыми матрацами и одеялами для Пьемура, Менолли и Мерии. Закончив, они пожелали всем спокойной ночи и уже собрались возвращаться в дом Пергамола, где веселье было еще в разгаре, как Дрина повернулась к Пимуру.
— Ты пойдёшь с нами, Пьемур? — спросила она.
— Я, может, подойду чуть позже, Дрина. Спасибо за заботу, — ответил тот.
Три арфиста и Мерия пока не собирались спать и еще какое-то время сидели под большим деревом. Фарли и Кими устроились на нижней ветке, а Красотка Менолли заняла место на ветке чуть повыше.
— Спасибо за плечо, Мерия. Не помню, говорил ли я тебе это, — сказал Сибелл, улыбнувшись маленькой женщине. — Думаю, тебе интересно, как мы попали в такой переплёт.
— Хм, — ответила Мерия, улыбнувшись в ответ, — всё это заставляет задуматься, Сибелл. Вывих плеча — не такая уж редкая травма, но синяки и рваные раны на твоих ногах вызывают у меня любопытство, тем более, что вы обратились за помощью ко мне. Почему вы не позвали кого-нибудь из своего Цеха?
— Я знаю, что ты человек разумный и осторожный, Мерия, — сказал Сибелл, высматривая на её лице признаки каких-либо сомнений. Когда та кивнула, арфист выдохнул, раздувая щеки, словно приняв окончательное решение. — Мы всего лишь пытались получить информацию о людях из Набола, которые, как мы полагаем, планируют нарушить закон Холда. — заметив тревогу на лице Мерии, он замолчал, но та сжала губы и жестом попросила его продолжать. Её реакция пробудила в Пьемуре любопытство. С чего вдруг Мерия забеспокоилась при упоминании о людях из Набола?
Сибелл кратко объяснил, чем они с Пьемуром занимались в Наболе, успокоив её, когда она спросила, не был ли причинён какой-либо вред Джексому.
— А эти люди из Набола, что с ними теперь будет? — спросила она, её взгляд метался с лица Сибелла на Пьемура. — Что вы теперь будете делать, Сибелл?
Странно, размышлял Пимур. Почему Мерия так заинтересовалась Джерролом и его головорезами? Он вполне понимал её заботу о безопасности Джексома, но почему она задаёт вопросы об этих наболезцах?
— Сказать по правде, я бы предпочел передать их Лорду-Владетелю, — ответил Сибелл. — В конце концов, он их родственник, нравится им это или нет. Но я не думаю, что их наказанием мы добьёмся какой-то цели, только не в этом случае.
— Но посмотри, что они сделали с тобой, Сибелл! — закричал Пьемур, вскочив на ноги от возмущения. Он стоял, прижав руки со сжатыми кулаками к бокам и выпятив вперёд грудь, его глаза были полны гнева, когда он смотрел на своего наставника. Сибелл жестом руки остановил его, указав Пьемуру, чтобы тот успокоился.