— Ты абсолютно прав, друг мой. То, что сделал Джеррол со своей командой, нельзя оправдать, и они должны быть наказаны за это. Но ты и я, оба знаем, что подробности нашей маленькой прогулки к Наболу должны остаться неизвестными. Так нужно, — сказал Сибелл. — Я знаю, Пье, что если бы мы пошли к этим людям, чтобы наказать их в той мере, какой они по нашему мнению заслуживают, мы бы получили лишь одно.
— Что? — спросил Пьемур.
— Возмездие. Месть. Отмщение, называй это как хочешь, но оно не принесёт никакой пользы. Мы должны найти такое решение их проблемы, чтобы им никогда больше не захотелось так себя вести. И если мы этого не сделаем, мы просто покажем им пример того же самого обращения, к которому они привыкли, и они никогда, никогда в жизни, не захотят измениться, стать более человечными.
Пьемур вздохнул.
— Пьемур, кто-то ведь превратил этих людей в тех, кем они стали. Они не родились с такой изуродованной и ущербной душой. Они были доведены до предела Оборотами чьих-то манипуляций, — Сибелл, продолжая говорить, наклонился вперед, чтобы сократить дистанцию между ним и Пьемуром и убедиться, что тот его понимает.
— Но они избили тебя! Они связали тебя, а потом оставили на смерть, Сибелл! Ту часть подвалов собирались заложить кирпичом! О чем они думали?
— Они не думали, Пьемур. Они реагировали на Обороты душевных пыток, которым они не должны были подвергаться. Эти люди никогда не смогут измениться, если им не предоставят шанс сделать это. Я размышлял над этим, и считаю, что это единственный способ, который мы можем рассматривать, иначе нам остаётся только сражаться с ними. Возможно, таким образом становясь ими.
— Но мы не можем поступить таким образом после всего того, что ты пережил, Сибелл, — сказал Пьемур. Он знал, что звучит агрессивно и, вероятно, выглядит так же, но ему уже было всё равно.
— Неужели ты так ничего и не понял, дружище? Мы предотвратили сражение драконов друг с другом во имя мести! Но если бы всё то, что произошло в Наболе, стало известно всем, единственное, к чему бы это привело — к столкновению Цеха с Холдом. А мы не можем допустить, чтобы это произошло — ведь это то же самое, что позволить дракону сражаться с драконом, — заявил Сибелл. Единственный способ справиться со злом — это вырвать его корень. Если мы будем враждовать друг с другом, это будет удар в самое сердце всего нашего уклада. Мы все особым образом связаны друг с другом, и если мы позволим нашим стражам — всадникам — или нашим защитникам и хранителям — холдерам и ремесленникам — перейти к открытому столкновению, это подорвёт безопасность всех и каждого. И тогда Нити победят.
Сибелл повернул голову и пристально смотрел на Пьемура, пока юноша пытался справиться со своими эмоциями.
— Ты понимаешь, что я имею в виду? Мы должны не допустить вражды между собой, — добавил он и откинулся назад.
— Но это же совсем другое дело! — воскликнул Пьемур, и весь его гнев уместился в этих шести словах.
Сибелл вздохнул.
— Древние находились в отчаянной ситуации, Пьемур, поэтому и предприняли отчаянный поступок. Мне даже кажется, что таким способом они просили помощи. Поступки Джеррола и его родственников только кажутся разными, их породило одно и то же чувство — отсутствие надежды на будущее, точнее, отсутствие своего дома, — сказал Сибелл, и теперь настала очередь Пьемура вздохнуть.
— Осколки, с этими тремя мужчинами, вероятно, так плохо обращались всю жизнь, что они уже не понимали, что правильно, а что неправильно! — продолжил горячо Сибелл. — Помню, я как-то был в Наболе по поручению Мастера, еще при жизни Мерона. То, как он издевался над своей родней, ничем другим, кроме как пыткой, не назовёшь. Он обещал своему племяннику участок земли, а на следующий день отрекался от сказанного и обещал его уже другому родственнику. Он смеялся над их растерянностью и муками, которым их подвергал. Случилось так, что ни один из них не мог доверять другому. Мерон заставил их всех ненавидеть друг друга, даже собственную плоть и кровь! И всё потому, что они боялись не получить то, что должны были иметь по праву. Это было ужасно!
— Но как быть с кирпичами, Сибелл? — зашипел Пьемур; он не мог не думать о том, что бы случилось, если бы Сибелла не обнаружили.
— Не думай об этом, Пьемур. Вы же нашли меня, и всё закончилось хорошо.
Пьемур уставился на Сибелла, абсолютно противоположные эмоции спорили в нём, пока он вообще не перестал что-то понимать. Он задал себе вопрос, станет ли он когда-нибудь таким, как Сибелл или Мастер Робинтон: достаточно мудрым, чтобы различать, что правильно и что неправильно, и достаточно сильным, чтобы отбросить свои собственные эмоции и выбирать лучшие варианты, несущие благо всем.