— Не печалься, мой мальчик, — сказала Ама, распознав в этом вздохе сожаление. — Ты не должен переживать из-за того, как звучит твой голос после того, как он сломался. Держу пари, он не так уж и плох. Пусть всё идет, как идёт, Пье, и пусть твой голос будет услышан. — она наклонилась ближе, взяв обеими руками голову Пьемура и привлекла его к себе, вглядываясь в его глаза.
— Нет, Ама, я уже пробовал. Он звучит, как карканье, и после этого саднит в глотке. Голос меня не слушается, — тихо сказал Пьемур, и наклонился ближе к Аме, чтобы только она могла слышать его. — Мне сейчас тяжело быть рядом с музыкой, потому что я не могу в ней участвовать, как раньше.
— Но тебя учили и другим умениям арфистов. Зря ты думаешь, что только в пении можно проявить себя и получать удовольствие, мой Пье, — Ама резко взглянула на него, хотя говорила с любовью и добротой.
— Единственное, что я умел делать хорошо, даже не прикладывая особых усилий, это петь. — он слабо улыбнулся и покачал головой, глядя на неё. Внезапный порыв жалости к себе охватил его, он почувствовал потерю голоса так остро, словно это произошло прямо сейчас. Пьемур быстро отвёл взгляд от Амы, боясь, что расплачется здесь, перед ней; вместо этого он стал рассматривать свои руки, безвольно лежавшие на коленях.
— Не думаю, Пье, что можно быть счастливым, занимаясь всю жизнь одним и тем же. За те долгие Обороты, что я прожила, я повзрослела и по-другому стала смотреть на некоторые моменты моей жизни. И я пришла к неожиданному выводу — цели, которых я добилась с трудом, стали самым ценным достижением в моей жизни. Может, потому, что цели не упали мне сами в руки, а были завоеваны. Хотя, это только моё мнение. — она погладила его руку. — У тебя все будет хорошо, мой мальчик. Просто будь собой и всегда прислушивайся к тому, что тебе подсказывает твоё сердце, — она указала пальцем на его грудь, — и всё получится.
Она снова посмотрела ему в глаза и улыбнулась, затем поднялась со стула и протянула руки к Пьемуру. Он тоже встал, и посреди всех танцев, разговоров, смеха и шума они долго стояли, обнявшись.
Веселье закончилось, младших членов семьи уложили в их кровати, и Пьемур, Сибелл, Менолли и Н'тон вернулись в свой маленький домик. Кто-то разжег для них огонь, еще горевший, когда они пришли. Во дворе стояли четыре табурета, предоставившие возможность посидеть друзьям, пока еще не настроенным завершить совместный вечер.
— У тебя прекрасная семья, Пьемур, — сказала Менолли. — Было приятно побывать в такой единой компании, как эта.
— Спасибо, Менолли, — ответил Пьемур. — Конечно, и у нас бывает всякое, как и у всех. Я увидел своих родственников в новом свете. Думаю, когда я жил здесь, и видел их перед собой каждый день, мне было трудно их правильно оценивать.
Они дружески сидели вокруг очага, обмениваясь лёгкими шуткаи и наслаждаясь обществом друг друга.
— Бывает ли у вас, что какая-то мысль не даёт вам покоя, и вы не можете выбросить её из головы? — спросила Менолли.
— Да постоянно, — ответил Сибелл, а Н'тон просто кивнул.
— Мне кажется, всё, о чем я думаю, — одни только скучные мысли, — сказал Пьемур с печальным выражением лица. — А почему ты об этом спросила, Менолли?
— Думаю, я слишком много времени провела в компании Джексома. И не могла не заметить некоторые вещи. Странные вещи, — сказала она.
— Что именно? — спросил Н'тон.
— Помните, когда Микея Запечатлела Нимат'у, мы сразу же сорвались в Руат, потому что Джексом не присутствовал на Рождении?
— Да, — сказал Н'тон. — Продолжай.
— Джексом сказал кое-что очень странное тогда, но когда я захотела попросить его объясниться, Мастер-Арфист сердито на меня посмотрел, и мне пришлось замолчать.
— И что же сказал Джексом? — спросил Сибелл.
— Ты должен помнить, Н'тон. Это было после того, как Джексом сказал, что Рут' всегда знает, в каком времени находится. — Менолли усмехнулась и скорчила гримасу, как будто Джексом сказал какую-то глупость. — Ты устроил ему головомойку, Н'тон, и Мастер Арфист тоже присоединился, напомнив Джексому, какая напряженная обстановка была в Бенден Вейре. Мне стало жалко бедного Джекса, потому что, судя по выражению его лица, он прекрасно понимал всю серьезность происходящего. — арфистка сделала паузу и глубоко вздохнула.
— После этого он сказал: «Драконы не должны сражаться с драконами — поэтому яйцо было возвращено». Какая-то необычная нотка прозвучала в его голосе, когда он говорил это, и вообще вся эта фраза показалась мне странной.