— Подожди, Ричард! Не надо ходить на почту, я завтра буду проезжать мимо и завезу письмо, оно у меня.
В трубке повисло странное молчание.
— Энди, повторите, пожалуйста, что вы сейчас сказали!
— Я сказал, что письмо у меня, и я завтра сам могу привезти его вам!
— Но зачем вы его забрали себе?! — с непонятным негодованием рявкнул Бэрримор.
Подумав, что у моего американского почти приятеля начался легкий приступ паранойи, я терпеливо разъяснил:
— Мне его просто выдали на руки! Получателю было бы глупо интересоваться, пришла ли почта, а потом отказаться ее брать. Сами-то подумайте, каким бы идиотом я выглядел, если бы просто спросил, есть ли почта, а когда мне сказали, что есть, то развернулся бы и ушел, не взяв ее.
— Наверное, вы совершенно правы, Энди… Послушайте, привезите мне это письмо прямо сейчас! Мне это крайне необходимо! Раз уж так получилось, что оно оказалось у вас, пусть оно окажется и у меня сегодня. Разумеется, я вам оплачу ваши расходы.
Ну что ж, с этого и надо было начинать. С оплаты расходов.
— Нет проблем, Ричард. Сейчас я приеду.
— Я буду очень вам признателен и благодарен. Слава Иисусу!
Довольно обидно было прерывать хороший ужин, но мне очень хотелось продолжать поддерживать хорошие отношения с арендаторами. А за компенсацию расходов можно было и прогнуться. Татьяна, внимательно слушавшая наш разговор, только вздохнула:
— Нашел себе занятие.
— Я всегда говорил, что у меня активная жизненная позиция, — я улыбнулся Тане, засовывая ноги в обувь. — Думаю, что я скоро вернусь.
— Позвони с дороги, я погрею тебе остатки.
— Это уж обязательно, — согласился я.
Моя «тойота» стояла на огороженном участке пустыря, там, где жильцы нашего дома и соседнего с ним устроили стихийную парковку. Про то, как мы отвоевывали территорию у бабушек (которым пустырь был вовсе не нужен, но они его называли «газоном» и «детской площадкой»), про ночные дежурства (когда прослышали, что собаководы договорились прокалывать шины всем авто, стоящим на местах, якобы исконно предназначенных для выгула ихних псов), да и вообще про нравы современных городских жителей можно было снимать психологический триллер. Со сценами почти расовой неприязни со стороны владельцев легковушек к владельцам коммерческого транспорта (ибо сам через это проходил, еще недавно пытаясь воткнуть своего «жигуленка» между «газелью» и «кантером»).
С сожалением посмотрев на машину, я направился к остановке маршрутных такси — вечером после трех рюмок водки рвануть за рулем до Шатунихи мог только сумасшедший… Там, на выезде-въезде проверки на дорогах шли постоянно.
Размышляя о вкусных и полезных вещах, я добрался до Шатунихи не слишком скоро, да и темнота уже сгустилась. От остановки до дачи идти всего минут пять. Можно было уже набирать номер Бэрримора, но особого смысла в этом я не видел: можно же позвонить, нажав кнопку у калитки…
Калитка и ворота дачного участка были погружены в полумрак, только еле заметно мерцала металлическая вывеска. Участок освещала мощная лампа, приделанная над крыльцом, но наружная часть знакомого забора так и оставалась неосвещенной. Под ногами хрустели пластиковые стаканчики и всякие вилочки — наверное, пикетчики насвинили, даром что евангелисты.
Хруст был уж очень сильным и резким, едва ли только я один мог такой издавать, даже если бы плясал возле уличной забегаловки. Я резко обернулся, и только давнишний опыт позволил избежать чьего-то кулака, летящего мне то ли в ухо, то ли в скулу.
Я сделал нырок в сторону, уходя от прямого столкновения, а потом вскочил и попытался в свою очередь ударить нападающего. В общем, мне это удалось. Я даже чуть было его не свалил, подставив подножку. Темный мужской силуэт отскочил на три-четыре шага и с рычанием вновь бросился на меня.
Но теперь он уже не мог застать меня врасплох. Да и боец он был так себе. Нет, конечно, молотил воздух он не хуже «Черной акулы», и злости у него было хоть отбавляй, но вот справиться со мной ему никак не удавалось, несмотря даже на то, что я давно не поддерживал форму. Я опять увернулся от его броска, в котором нападавший попытался выхватить у меня пакет. То ли на дозу ему было нужно, то ли просто кулаки зачесались… Ну неужели нельзя понять, что надо пойти и поискать более спокойную жертву?! Я запихнул пакет под куртку, чтобы освободить обе руки. Раз! Хорошенько наподдав правой в скулу и добавив левой в нижнюю челюсть, а затем с разбега пнув в бедро, я наконец свалил этого недоноска, а сам подскочил к калитке и попытался нажать кнопку, которую недавно приделывал трудолюбивый таджик.