«Кто отвезет тебя домой сегодня вечером?» - спросила Хоффмана девушка по имени Софи.
Дом? «У меня его на самом деле нет, - подумал он. «Никто», - сказал он. «Я остаюсь в Риджент Палас».
«Почему ты не в форме?» спросила она. - Или это совершенно секретно?
«Потому что я пацифист», - сказал он.
- Раковина?
«Лицо, отказывающееся от военной службы по соображениям совести? Скажите так, если хотите.
«Тогда тебе следует копать окопы». Ее неприязнь к таким людям дошла до него; но все же она старалась нравиться. «Но я полагаю, у вас есть свои идеалы», как если бы они были чем-то, что вы нашли на подошве своей обуви.
«Если бы у всех были такие идеалы, не было бы войн».
«Нет, - сказала она, - просто тирания».
«Синие птицы будут летать над белыми скалами Дувра», - пропел певец.
Снова вспомнив свою роль, она прижалась к нему. Он чувствовал ее маленькие груди на своей груди; ее тело было хрупким, как у птицы. Он предположил, что она продается, но не мог понять, как мужчина может возбудиться от нее; и сразу же возбудился. Давно он не занимался любовью с Рэйчел Кейзер; ему нужна была женщина; как смешно оставаться верным женщине, которая обманула тебя; особенно в военное время. На войне другой возможности может и не представиться. Одна бомба в этом убогом погребе… «Мальчики в синем» перешли во что-то более живое; в одном углу пара начала дрожать, юбка девушки взлетела высоко, обнажив подтяжки и розовые трусики. Он хотел еще выпить. «Вернемся в бар», - сказал он.
Но Кросс ушел. «Сказал, что увидит вас завтра в вашем отеле, - сказал бармен, - и скажет, что все напитки на нем, и если мистер Кросс не возражает, то и я не против».
Хоффман заказал девушке еще один прохладный виски с содовой и стакан цветной воды, но она сказала: «Вы не возражаете, если я возьму виски?» поэтому он изменил порядок и спросил ее, почему.
Она села на табурет, поправляя юбку своего черного платья. «Не знаю», - сказала она, рассматривая дешевое кольцо, сверкающее на ее пальце. «Я полагаю, это потому, что цветная гадость - мой профессиональный напиток. Я не чувствую себя профессионалом в данный момент ».
Не так давно Йозеф Хоффман поверил бы такому замечанию. Больше никогда.
- Вы мне не верите?
«Я ни верю, ни не верю».
«Разумный старый ты».
- Кросс подбил вас к этому, не так ли?
«Самое смешное, - сказала она, - что ему никогда не приходило в голову. что вы будете его грохотать. Дэвид мало что знает о людях ».
«Вы ошибаетесь, - сказал Хоффман. «Кросс много знает о людях. Чего он не понимает, так это того, что они меняются ». Он откинул виски и заказал еще на Кроссе. 'Почему?' - спросил он ее.
'Я не знаю. «Ты не спрашиваешь Дэвида о таких вещах. У тебя есть девушка?
Хоффман сказал: «У меня было».
'Она была милой?'
«Сносно».
«Так же сносно, как я?» Полетт Годдар бросили; она была Софи, как бы ее-звали сейчас.
«Ты красивая», - сказал он. Ее плечи были очень белыми, кости под ними были тонкими; тушь вокруг ее больших ищущих глаз размазалась.
«Мальчики в синем» превратились в квикстеп, танец, который не адаптировался к маленькому полу. Двое мужчин в хаки начали драться, но вышибалы эффективно подошли, и Хоффман задумался, почему они не в форме. Его всегда удивляло, сколько супер-атлетов не подходили для Сил.
Офицер польских ВВС подошел к Софи, попросил танцевать и выглядел изумленным, когда она вежливо отказалась. «Я заплачу, - сказал он.
«Извини», - сказала Полетт Годдар. «У меня свидание».
Поляк выглядел еще более удивленным. 'Его?' указывая на Хоффмана.
«Я», - сказал Хоффман.
Поляк сказал: «Но я же сказал, что заплачу».
«Пойдем отсюда», - сказала Софи Хоффману. «Я узнаю неприятность, когда вижу ее».