Он пополз по туннелю. В конце был чемодан. Он вытащил его в подвал и поместил в углубление, которое он подготовил под каменной плиткой.
Он покинул подвал по другой лестнице, выйдя на территорию замка, где когда-то правили римляне, вестготы и мавры. «Теперь он был нейтральным, как и положено миру», - подумал Хоффман, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух.
*
В ту ночь он не вернулся в пансионат. Вместо этого онпошел в квартиру Рэйчел Кейзер, где занялся с ней любовью с отчаянием, которое напугало их обоих.
Когда она наконец уснула, он подумал: «Что с тобой случилось, Виктор Головин?» Война меняет всех ... но что, если бы войны не было?
А что есть настоящий характер? В моем случае для его изменения нужен был только катализатор. Сколько убийц были тихими, невзрачными людьми, пока не пробудилась дремлющая страсть?
И только когда он принял объяснение, что истинный персонаж нуждается в проверке, прежде чем будет установлено, что старый Виктор Головин был невинным самозванцем, он заснул.
Утром на него холодно воцарился реализм. После завтрака он пошел и купил ружье.
Он купил его у польского беженца, который дал понять, что он выставлен на продажу. Это был русский - TT 1930, созданный, по словам беженца, на Colt M 1911, что ничего не значило для Хоффмана. Но, очевидно, он должен был научиться им пользоваться.
Он переправился через реку на пароме и сел в автобус, идущий в порт Сетубала. Он сошел на полпути и, неся ружье и боеприпасы в холщовой сумке, направился через поля кукурузы и пшеницы. Достигнув куста эвкалипта, он остановился и огляделся; зеленая сельская местность простиралась до горизонта, мерцая в полуденном зною; никого не было видно.
Он привез с собой книгу об огнестрельном оружии, позаимствованную из Британской библиотеки. Справившись с ним, ему удалось зарядить автомат.
Мелом он нарисовал цель на стволе эвкалипта. Он отошел на десять ярдов и прицелился; он был удивлен, насколько спокойно он себя чувствовал; он выстрелил; пуля злобно просвистела о валун рядом с деревом.
Он снова выстрелил; обломок коры отлетел от ствола в футе от цели. Он задержал дыхание, снова прицелился, выстрелил. Немного ближе. Ему это нравилось. Когда пуля попала во внешний круг, он яростно ухмыльнулся.
Он сел и достал из холщового мешка бутылку дешевого красного вина. Он сделал глоток, вытирая рот тыльной стороной ладони. Затем он перезарядил пистолет.
Он медленно поднял ее, держа руку твердой и прямой. Он совместил прицел с целью. Он увидел лицо человека на платформе лифта, он увидел Кросса, двух офицеров гестапо в Польше ...
Пуля пробила яму в мертвой точке мишени.
Хоффман облизнул губы. Снова выстрелил. Еще один бык. Он выпил еще вина. Празднование. Еще несколько снимков. «Быков» больше нет, но большая часть попаданий попала в створ.
Он положил дымящийся пистолет с рифленым окурком с буквами CCCP, вынул из сумки хлеб, козий сыр и оливки и съел их, запив остальным вином.
Затем он лег под шепчущиеся листья раненого эвкалипта и заснул.
Его разбудила собака, обнюхивающая его. Он сел и увидел пастуха со стадом овец, смотрящего на него. Пастух, беззубый и сморщенный, указал на ствол дерева. «Зачем стрелять в дерево?» он спросил.
«Это не повредит», - сказал Хоффман, но ему стало стыдно.
«Это могло бы убить его».
'Нет. Эвкалипты выглядят красиво, но они также прочные ».
«Это не принесет пользы».
Хоффман поднял сумку. «Я сожалею о том, что сделал с деревом».
«Но зачем стрелять?»
Хоффман оставил его смотреть на пулевые отверстия и пошел обратно к дороге. Было очень жарко, и он чувствовал сонливость от вина.
Дойдя до дороги, он сел на старый ситроен, за рулем которого ехал устричный фермер из Сетубала. Что, подумал он, сказал бы фермер, если бы знал, что у его пассажира в сумке есть пистолет?
Он, вероятно, вздохнет : «Se Deus quizer», если Бог пожелает, что отражает португальскую философию; фаталистичен и легкомыслен, ценит меланхолию, которая может перерасти в спонтанную веселость.