*
Хоффман вставил ключ в замок входной двери. Дверь открылась со слабым вздохом. Он закрыл дверь за собой и пошел через коридор к лестнице.
Пешком на первой ступеньке он остановился. Кто-то закашлялся. Это было на улице? Он замер. Еще один кашель. Сверху, без сомнения.
Наверняка никто не потрудился бы ограбить его хозяйку. Или его, если на то пошло. Если только немцы или русские не решили расширить наблюдение до вторжения.
Он украдкой поднялся по лестнице, остановившись, когда ступенька на полпути скрипнула. Еще один кашель. Из моей комнаты!
Он сделал два шага по последней лестнице.
Седовласый мужчина в комбинезоне как раз закрывал крышку оловянного сундука. Даже открыв его, он осквернил его.
Мужчина выглядел пораженным, но не испуганным. Его глаза остановились на Хоффмане, но по-прежнему смотрели на открытую дверь позади него.
«Нет, - сказал Хоффман. Он захлопнул дверь. 'Кто ты? Чего ты хочешь?'
«Здесь ничего нет», - спокойно сказал мужчина на плохом английском. «У тебя ничего нет. Полагаю, это был кашель?
Хоффман подошел к нему, сжав кулаки. Их разделяла кровать. «У меня немного, но он мой. Что ты украл?
'Ничего. Обыщите меня, если хотите, - одна рука инстинктивно ищет его сигареты.
«Я не такой дурак».
- У тебя есть спичка?
«Я тоже не такой дурак». Хоффман обошел кровать. «Зачем тебе фотоаппарат?»
«Если ты действительно хочешь знать, - сказал мужчина, - то это для того, чтобы покалечить таких пизд, как ты», когда он направил маленькую камеру на ремне в голову Хоффмана.
Камера попала в Хоффмана чуть ниже глаза. Хоффман услышал, как металл ударился о кость. Боль пронзила его голову. Глаз сразу закрылся.
Но он был на злоумышленнике. Они дрались тихо и напряженно. Хоффман был моложе, сильнее, но его противник был уличным бойцом, гибким, обманчиво сильным и грязным. Хоффман ударил его кулаком в челюсть, и мужчина упал на настенное зеркало, разбив его. Когда он встал, в руке в перчатке он держал осколок стекла, похожий на кинжал. Хоффман попятился. Злоумышленник махнул ему стеклянным ножом. «Уйди с дороги, укол…» Хоффман попятился еще дальше, за кровать; затем он быстро наклонился и наклонил кровать к мужчине. Кинжал упал на пол, разбившись на сотню меньших кинжалов. Мужчина тяжело дышал; «молодость старше возраста, - подумал Хоффман. «Камера, - сказал Хоффман, - отдай мне камеру». «Пойдем и возьми», - сказал мужчина. Одной ногой он придвинул кровать к Хоффману. Хоффман закрыл кровать и закрыл ее. «Все почти кончено», - подумал он, когда мужчина прыгнул в открытое окно.
Хоффман бросился вперед. Он ожидал увидеть мужчину, распростертого на тротуаре. Единственным здоровым глазом он увидел женщину, лежащую на булыжнике, воду, льющуюся из бочки, которую она несла, и уже на полпути к Ларго-ду-Карму убегающую фигуру незваного гостя.
*
Бауэр задумчиво смотрел на фотографии документов Хоффмана. В частности, на рукописных заметках. Несколько географических названий вместе со временем.
Итак, Хоффман пошел по местам. Но где? Проблема с записями заключалась в том, что они были написаны на разных языках. Португальский, английский, чешский или словацкий. Мадрид, Женева… это было похоже на дело Красного Креста. Неутешительно. Он нахмурился при последнем названии места; это было почти неразборчиво.
Он снял трубку и вызвал одного из переводчиков из 800 сотрудников дипломатической миссии.
Переводчик посмотрел на слово. « Москва» , - сказал он решительно. И когда Бауэр выглядел озадаченным: «Москва».
«Это написано на чешском или словацком?»
«Написано по-русски», - сказал переводчик.
*
Кросс бурно отреагировал на известие об ограблении Хоффмана. «Придется двигаться быстрее, чем мы думали», - сказал он, стоя у окна своей гостиной. 'ЕслиНемцы знают, что вы едете в Россию, они хотят знать, почему. И они не будут привередничать, как они узнают ».
«Но я работаю на абвер» .