«Революция неспособна ни пожалеть, ни похоронить своих мертвецов» - Иосиф Сталин, 1917 г. И так же верно и сегодня.
«Теперь картошка», - сказал он Залуцкому, затемняя волчью морду сломанным грифелем карандаша.
Кому он доверял при жизни? Подсчет голов не заставил себя долго ждать. Его мать, которая хотела, чтобы он стал деревенским священником, но гордилась им, когда он стал тем, кем был; его первая жена Екатерина, предположительно, умерла в 1907 году; уж точно не его вторая жена, Надежда, темноглазая революционерка ртути, которая выступила против него перед своей смертью в 1932 году; горстка стойких приверженцев, таких как Молотов ...
Что касается его законных детей - Яков был замкнутым отморозком, а Василий, хотя и был летчиком, был пьяным хвастуном. Светлана, его рыжеволосая дочь-подросток, была его любимицей, но она была девочкой, которая ушла…
Виктор. Только в то утро он получил известие о сыне девушки, которую любил более двадцати лет назад. (Она не предала его: она умерла при родах.)
Он подошел к окну и уставился на Кремль. Несмотря на свою кровавую историю, от примитивного форта до дворца и святилища коммунизма, это было славное место. Особенно в такой день, как этот, когда его золотые купола высоко поднимались в ярком небе, и первый снег зимой рассыпался по его лужайкам.
Но в некотором смысле его слава беспокоила его. Они не предназначались ни для сына сапожника, ни для большевика, поэтому он сохранил свой дом как можно более невзрачным.
Он думал, что Виктору понравился бы такой дом. И, конечно, вид кремлевских безделушек.
Он вспомнил клятву, которую дал матери мальчика.
Он обернулся. Залуцкий налил ему бокал вина. Он поднял его и бросил содержимое украинцу в лицо. «А теперь уходи», - крикнул он.
Возможно, Залуцкий отравил еду после того, как попробовал ее. Сталин сметал еду со стола. Может быть, все-таки Залуцкого придется казнить.
*
Эта клятва.
Кто бы мог подумать, что тот, кто по необходимости использовал обещания и пакты как посуду, выполнил бы это?
Сталин, невысокого роста, с желтоватыми глазами и рябой кожей (в семь лет он заболел оспой), беспокойно расхаживал по кабинету с густыми усами, придававшими ему обманчиво добродушный вид.
Но честь это он имел.
«Не позволяйте ему быть испорченным», - сказала она. «Держите его подальше от всего этого. Обещаешь, Джозеф?
«Обещаю», - ответил он, и она улыбнулась и умерла в девятнадцатилетнем возрасте на кровати в Ленинграде.
Не то чтобы его мотивы сдержать слово были полностью бескорыстными. Он хотел одного сына, который вырастет прямым и высоким и не сможет его предать. Один мальчик, которому он мог доверять издалека.
Даже когда Виктор сбежал в Швейцарию, а затем в Португалию, он не был слишком встревожен. Как и его мать, на которую он во многом был похож, он был упрямым. В университете он, должно быть, столкнулся с подрывными элементами. Он хотел уйти и принять собственное мнение о ценностях.
Однажды он вернется.
Сталин подхватил послание, доставленное из штаба НКВД, где правил Лавенти Берия.
Мадрид. Что Виктор делал в испанской столице? Возможно ли, что он возвращался домой? Или просто совершите обычную поездку Красного Креста в Женеву.
Чтобы успокоиться, Сталин набил трубку своим любимым табаком из Джусури и закурил. Он сидел за своим столом в комнате, уставленной книгами, за облаком голубого дыма. На столе былифотографии Светланы и его собственной матери Кеке, единственной женщины, которую он когда-либо почитал, кроме матери Виктора.
Затем он обратил свое внимание на другое обещание, одно из наиболее распространенных, которое ни одна из подписавших не имела ни малейшего намерения сдержать.
Проблема заключалась в следующем: когда именно Гитлер намеревался разорвать Договор о дружбе, подписанный в сентябре прошлого года?
По мнению Сталина, ненадолго. Гитлер был совершенно безумным, но недостаточно безумным, чтобы выставить свои армии на два фронта, недостаточно безумным, чтобы повторить ошибку Наполеона.