— Томас?
Он резко повернулся и увидел позади себя доктора Пейдж.
— Будет много других возможностей понаблюдать за твоими друзьями, — сказала она. — Но твои обязанности здесь превыше всего, ясно? У тебя все еще полный график. Пойдем.
Он ушел, оставив своих друзей позади.
Глава 36
230.03.13 | 14:36
Томас сидел в кресле, уставившись на ряд мониторов напротив контрольной панели, чувствуя себя лучше, чем за последние месяцы. Но это еще ни о чем не говорило. По крайней мере, он действительно хотел сделать следующий вдох вместо того, чтобы желать, чтобы какая-то таинственная болезнь сразила его наповал. Прошло много времени с тех пор, как он чувствовал себя… хорошо. И сегодня он чувствовал себя хорошо.
Доктор Пейдж позволяла ему наблюдать за своими друзьями в лабиринте до тех пор, пока он следовал своему обычному расписанию занятий, тестов, осмотров и всего остального. С тех пор как лабиринт был закончен, у него больше не было рабочих дней, так что у него появилось дополнительное свободное время, и, хотя он знал, что они наблюдают за ним, пока он сидит и наблюдает, это было единственное место, где он хотел быть.
Техники установили новую систему отображения, и, возможно, это было одной из причин, почему он наконец смог выйти из депрессии, даже если это было только на долю каждого дня. Теперь он мог выбрать любой из каналов жука-наблюдателя и бросить его на значительно улучшенный центральный экран, который был целых шесть футов в диагонали и имел впечатляющий цвет, детализацию и улучшенный звук. Ему нравилось видеть и слышать своих старых друзей в лабиринте крупным планом, как будто он был там с ними. Вся система была в сто раз лучше, и он знал, что теперь вся его жизнь будет вращаться вокруг поиска все новых и новых оправданий, чтобы находиться в этой самой комнате и наблюдать. Наблюдение. Копать в поисках чего-то, что даст ему понимание. К сожалению, их воспоминания так и не вернулись, это не давало Томасу покоя.
Он выбрал жука номер тридцать семь и вывел его на главный обзорный экран. На экране Алби и парень по имени Джордж стояли у восточной двери лабиринта, разговаривали и смеялись, оба ели персики, которые только что вытащили из совка лопаты. Томас никогда раньше не разговаривал с Джорджем, но именно таких сцен он жаждал. Кадры Глейдеров действительно наслаждающихся жизнью. Это всегда давало ему надежду, помогало на время забыть об ужасной краже, которую они пережили. И поскольку больше нигде не происходило ничего интересного, он откинулся на спинку кресла и стал наблюдать, жалея, что не может быть рядом. Просто навестить.
Кто-то постучал в дверь.
— Войдите! — крикнул Томас, не потрудившись проверить, кто это, когда дверь открылась, а потом закрылась. Он понял это по звуку шагов. Он точно знал. — Привет, Чак, — сказал он, не глядя.
— Привет, Томас! — сказал мальчик с обычным энтузиазмом в голосе. Он придвинул стул, поставил его рядом с Томасом, всего в дюйме от него, и с веселым ворчанием вскочил на сиденье. — Что-нибудь интересное уже произошло?
— Ты смотришь на это, — ответил Томас. — Видишь? Посмотри очень внимательно. Посмотри, что едят Алби и Джордж. Ты не поверишь.
Чак наклонился вперед, его волосы, как обычно, взъерошились, и он, прищурившись, посмотрел на экран, стараясь выглядеть как можно серьезнее.
— Похоже на персики, — наконец сказал он.
— Бинго, — ответил Томас, хлопнув Чака по спине. — Возможно, ты лучший аналитик во всем ПОРОКе.
— Харди Хар хар. — Это была любимая реакция мальчика, когда Томас дразнил его. — Ты такой смешной. — Это была его вторая любимая реакция.
Томас умолял доктора Пейдж позволить Чаку быть его помощником в течение часа или двух каждый день. Стало ясно, что ПОРОК ценил идеи, которые давал Томас, и настаивал на том, что ему нужен кто-то, кто мог бы отбрасывать идеи во время этих периодов работы. Тереза часто была слишком занята изучением компьютерных систем сверх своего обычного графика, чтобы помочь ему.
Он утверждал, что готовил Чака к великим свершениям, но на самом деле Томас нуждался в нем. Одиночество часто приводило к тому, что его воспоминания рушились, и Чак был маяком, который освещал темноту. Доктор Пейдж, казалось, была более чем счастлива согласиться, учитывая ценность изучения реакций Чака на то, чему он был свидетелем. Это был чистый эгоизм со стороны Томаса, но он не мог его отпустить. Он просто нуждался в Чаке, как ребенок в защитном одеяле.
Чак был постоянным ярким пятном в те несчастные месяцы с момента отправки первой партии субъектов, после кражи их воспоминаний. Если бы не Чак и Тереза, Томас не знал, как бы он выжил.
Как будто эта мысль вызвала ее, что вполне могло случиться, Тереза заговорила у него в голове.
«Привет, что делаешь? — спросила она. — Я только что закончила готовить следующего ребенка для отправки. Завтра утром ему в Ящик. Бедный парень».
«Я в комнате наблюдения, — ответил он. — Я дам тебе три догадки, кто сидит рядом со мной, и первые две не в счет».
«Милый маленький Чаки-Чак? — Он чувствовал, как она сияет от этой связи. Они оба питали слабость к этому парню. — Не возражаете, если я присоединюсь к вам, ребята?»
«Ты что, шутишь? Без тебя все будет по-другому».
Она не сразу ответила, и он понял, что она собирается сказать что-то серьезное. Он съежился в ожидании.
«Я вижу, ты чувствуешь себя лучше, — наконец сказала она. — И это делает меня счастливой».
Он вздохнул с облегчением.
«И ты, и я, — ответил он в ответ. — А теперь тащи сюда свою задницу».
Тереза появилась в комнате наблюдения через несколько минут. Она проскользнула внутрь, ничего не сказав, и придвинула стул к Томасу. Вся эта рутина была такой же удобной, как поношенная пара ботинок. Чак посмотрел на нее и подмигнул — флирт с девушкой постарше был его идеей веселья, затем показал большой палец.
— Как поживаешь, Чак? — спросила она. — Сегодня тебя уже отправляли в свою комнату?
— Нет, мэм, — ответил он, хлопая ресницами. — Идеальный маленький ангел, как всегда.
— Держу пари. Она протянула руку через колени Томаса и схватила кусочек кожи на ноге Чака, затем сильно сжала его.
Чак закричал и вскочил со стула, подпрыгивая вверх и вниз, потирая больное место.
— Не круто! — закричал он. — Не круто!
— Это за то, что ты украл яйца с моего обеденного подноса, когда я ходила за питьем, — сказала она, укоризненно приподняв одну бровь. — Ты же знаешь, как я люблю вареные яйца.