— Вы кого-нибудь видели? — спросил папа немного хрипловатым голосом.
Мамино лицо утратило прежнюю радость, сменившись более знакомым выражением беспокойства и тревоги.
— Просто тень. Мы отвечаем?
— Нет, — ответил Папа. — Безусловно нет. Молись, чтобы они ушли, кто бы это ни был…
— Они могут вломиться, — прошептала Мама. — Я знаю. Они могут подумать, что здесь заброшено, но может быть, здесь осталось немного консервов.
Папа долго смотрел на нее, его мозг работал, пока тикала тишина. А потом бум, бум, бум. Тяжелые удары в дверь сотрясли весь дом, как будто их посетители принесли с собой таран.
— Оставайся здесь, — осторожно сказал Папа. — Оставайся с детьми.
Мама начала говорить, но остановилась, глядя на дочь и сына сверху вниз, ее приоритеты были очевидны. Она обняла их, как будто ее руки могли защитить их, и мальчик позволил теплу ее тела успокоить его. Он крепко обнял ее, пока папа тихо поднимался по лестнице, пол наверху скрипел, когда он шел к входной двери. Потом наступила тишина.
Воздух стал тяжелым, давящим. Лиззи протянула руку и взяла брата за руку. Наконец он нашел слова утешения и излил их ей.
— Не волнуйся, — прошептал он едва слышно. — Наверное, это просто люди, которые хотят есть. Папа немного поделится, а потом они отправятся в путь. Вот увидишь. — Он сжал ее пальцы со всей любовью, которую он знал, не веря ни одному сказанному им слову.
Затем последовал шум.
Дверь с грохотом распахнулась.
Громкие, злые голоса.
Грохот, затем глухой удар, от которого задрожали половицы.
Тяжелые, ужасные шаги.
А потом незнакомцы загрохотали вниз по лестнице. Двое мужчин, трое, женщина — всего четыре человека. Прибывшие были одеты строго для этого времени и не выглядели ни добрыми, ни угрожающими. Просто торжественно до глубины души.
— Вы игнорировали каждое отправленное нами сообщение, — заявил один из мужчин, осматривая комнату. — Простите, но нам нужна девушка. Элизабет. Мне очень жаль, но у нас нет выбора.
И вот так мир мальчика оборвался. Мир, уже наполненный таким количеством печальных вещей, что ребенок и сосчитать не может. Незнакомцы приближались, рассекая напряженный воздух. Они потянулись к Лиззи, схватили ее за рубашку, толкнули на маму — безумную, дикую, кричащую, — которая вцепилась в свою маленькую девочку. Мальчик бросился вперед и ударил мужчину сзади по плечу. Бесполезно. Комар нападает на слона.
Выражение лица Лиззи внезапно стало безумным. Что-то холодное и твердое раскололось в груди мальчика, куски падали с зазубренными краями, разрывая его. Это было невыносимо. Он издал свой собственный громкий крик и бросился на незваных гостей, дико размахивая руками.
— Довольно! — закричала женщина. Взметнувшаяся в воздухе рука ударила мальчика по лицу, словно укус змеи. Кто-то ударил его мать прямо по голове. Она рухнула. А потом раздался звук, похожий на раскат грома, и близко, и одновременно отовсюду. В ушах у него стоял оглушительный звон. Он привалился спиной к стене и увидел все эти ужасы.
Один из мужчин ранен в ногу.
Его отец стоял в дверях с пистолетом в руке.
Его мама с визгом вскочила с пола и потянулась к женщине, которая вытащила свое собственное оружие.
Папа сделал еще два выстрела. Звон металла и хруст пули, ударившейся о бетон. Промахи, оба.
Мама дергает женщину за плечо.
Женщина выбросила локоть, выстрелила, развернулась и выстрелила еще три раза. В хаосе воздух сгустился, все звуки отступили, время стало чужеродным понятием. Мальчик смотрел, пустота открылась под ним, когда оба его родителя упали. Долгий момент прошел, но никто не пошевелился, ни мама, ни папа. Они никогда не будут двигаться снова.
Все взгляды обратились к двум осиротевшим детям.
— Хватай их обоих, черт возьми, — наконец сказал один из мужчин. — Они могут использовать другого в качестве контрольного субъекта.
То, как мужчина указал на него, так небрежно, словно наконец остановился на случайной банке супа в кладовой. Он никогда этого не забудет. Он бросился к Лиззи и обнял ее. И незнакомцы забрали их с собой.
Глава 1
221.11.28 | 09:23
Стивен, Стивен, Стивен. Меня зовут Стивен.
Он повторял это снова и снова в течение последних двух дней — с тех пор, как они забрали его у мамы. Он помнил каждую секунду своего последнего мгновения с ней, каждую слезу, которая текла по ее лицу, каждое слово, ее теплое прикосновение. Он был молод, но понимал, что это к лучшему. Он видел, как его отец впал в полное безумие, он стал опасен, весь в гневе и вони. Он не мог видеть, как это происходит с его мамой.