Все эти мысли, они ведь мои собственные, Шришти об этом не говорила. Я думал об этом, когда бродил по улицам Бенгалуру. Работаю ли я в НАСА? Или я просто уволенный инженер-программист? Я психически больной?
— Почему ты не можешь читать на языке каннада? Разве ты не учила его в школе?
— Сэр, сколько раз вам повторять, меня зовут Шанти Джозеф, я ваша медсестра. Я родом из Керала. Вот почему я не могу читать на языке каннада. В любом случае, письмо, которое вы держите, написано на простом английском языке, сэр.
— Я не хочу слушать тебя! Очевидно, что ты лжешь! Где приложение к этому письму? Я вижу следы скобы от степлера на листке!
— Вы сами же в гневе его оторвали, сэр! Там было письмо от доктора, подтверждающее, что вы психически больны!
— Ты лжешь! Убирайся!
— Что весомее земли, выше небес, быстрее ветра и многочисленнее травинок?
— Мать весомее земли, отец выше небес, разум быстрее ветра, наши заботы многочисленнее травинок.
— Кто друг путешественника? Кто друг того, кто болен и того, кто умирает?
— Друг путешественника — хороший спутник. Врач — друг больного, а друг умирающего — милосердие.
— От чего надо отречься, что бы стать привлекательным? От чего надо отказаться, что бы стать богатым и счастливым?
— Что бы стать привлекательным, надо отречься от гордости. Отказ от страстей делает человека богатым, а отказ от стремления к богатству — счастливым.
— Какой противник непобедим? Что представляет собой неизлечимую болезнь? Какой человек благороден, какой нет?
— Гнев — непобедимый враг. Жадность — неизлечимая болезнь. Тот, кто желает всем благополучия — благороден, низок тот, кто не проявляет милосердия.
— Кто по-настоящему счастлив? Какое из чудес величайшее? Что такое путь? Счастлив тот, у кого нет долгов. День за днем смерть пожинает обильный урожай, но все живое все равно тянется к жизни. Что может быть большим чудом? В спорах не рождается истина, святые писания расходятся во мнениях, учение ни одного философа не было принято повсеместно. Истина о Дхарме сокрыта в нашем сердце, и только этим путем шли великие.
— Этот полный невежества мир подобен кастрюле. Солнце — огонь, дни и ночи — дрова. Месяцы и времена года — деревянный черпак. Время — повар, который готовит всех живых существ в этой кастрюле.
— Кто ты такой?
— Я Якша. Бог смерти!
Я ответил на его вопросы точно так же, как отвечали ему в рассказах моей бабушки. Но почему Якша задал мен эти вопросы? Или я просто представляю все это в своих грезах?
— Бабушка! Это я, твой внук! Ты помнишь меня, не так ли?
— Конечно! Как я могла бы забыть тебя? Ведь ты — мой любимый внук. Я рада, что ты достиг такого положения в этой американской космической фирме, внучок. Я помню, с каким любопытством ты слушал истории из «Махабхараты», которые я рассказывала тебе перед сном. Знаешь что? Иногда, когда ты подолгу не засыпал, я даже придумывала свои собственные истории.
— Но бабушка! Тебе же сейчас должно быть 102 года? Не может быть!
— Что поделаешь, внучок. Paapi Chiraayu. Жизнь грешника долга.
Кто, черт его возьми, распыляет воду? Или я просто вспотел?
Мне приснился красивый, но страшный сон?
Глубоко внутри меня таится воспоминание, что я уже лежал вот так же на обычной больничной койке где-то на Земле.
Не слышу ли я, как звучит на заднем плане «Вишну Сахашранаман» в исполнении известного радиоведущего с очень приятным голосом? Не поет ли он также и на небесах?
Как я раньше не обращал внимания? Махадев — это одно из тысяч имен Вишну! Поэтому Вьяса получал наставления от моего Кришны еще до того, как он родился у меня и Шришти. Это мозги Вьясы были промыты Кришной!
Это был всего лишь сон?
Если это окажется просто сном, я, без сомнения, напишу книгу о своей встрече с Кришной и о воспроизведении «Махабхараты».
Первое, что я сделаю, когда очнусь, поменяю свой статус в соцсетях на «Достиг просветления (дата/место)». Ха-ха-ха!
Похоже, что у меня нет другого выбора, кроме как проснуться.
Кто окажется рядом с моей койкой? Медсестра или Шришти? Или, все-таки, Шришти — это я?
«Пожалуйста! Пусть это будет мой Кришна!»
Медленно, неохотно, я открыл глаза.
Маленький Кришна с перемазанным шоколадом ртом сидел рядом со мной, стараясь скрыть свою характерную озорную улыбку. Я смотрел на него с любовью. Он мог быть чьим угодно сыном.