4. Точное время для королей
Тема нашего исследования такова, что приходится оправдывать её серьёзность, но также предостерегать читателей от крайностей в восприятии. Я и сам большой скептик, без чего никакая аналитика невозможна. Но обратная сторона глубокого и острого скептицизма – это способность отсеивать из массы «порожняка» отдельные самородки или ценную руду для более глубокого анализа.
Один из признаков полноценности той или иной теории – это сохранение связи с реальностью после очередного шага адекватной интерпретации (преобразования модели без потери связности и сложности). Например, та же «соционика» таким свойством не обладает: Уже первый её шаг – это упрощение теории психотипов Юнга до формальной схемы, а последующие, вроде приписывания психологическим типам имён давно умерших знаменитостей – Шекспира, Хаксли, Бальзака, как раз и демонстрируют разрыв с реальностью. Ибо кто же был этим древним психоаналитиком, оставившим нам психологический портрет Шекспира? Тут историки и литературоведы не уверены в том, кто писал под этим именем, и сколько было соавторов. Так что за громкими именами скрывается банальный гороскоп, хотя и наукообразный.
В случае же с календарем майя мы, похоже, имеем обратную ситуацию: под маской гороскопа таится древнее знание, необходимо имеющее символическую форму. Между прочим, аналитическая психология Юнга тоже не на пустом месте возникла, а в значительной части является современной интерпретацией христианской антропологии апостола Павла. Не зря же сам Юнг из семьи пастора.
Есть такой способ доказательства теорем – от обратного: предположим, что всё не так и выводим из этого противоречие типа 1=0. Этот способ хорош для идеального мира чисел и множеств, а в реальности приходится действовать иначе. Для опровержения эмпирической теории нужно предположить, что она верна, и попытаться применить её методы на практике. Как только логические интерпретации перестанут соответствовать видимым феноменам, можно вздохнуть с облегчением – фу ты, померещилось. Это и есть моя цель в данном случае – найти изъян в майянском «календаре», чтобы он больше не отвлекал от моих собственных теорий. Поэтому я должен сразу предупредить читателей, что речь вовсе не идёт о том, что «майянская модель» имеет практическую ценность, а только о том, что пока не удается доказать обратное.
Самое обидное заключается в том, что эти самые майянские пророки, будто смеясь над скептиками, предложили самый простой и надёжный метод исчисления «гороскопа». Это вам не психоаналитические вопросники про энурез в детстве или соционическое гадание по фотокарточке, а прямое соответствие дня рождения одному из 260 дней (и ночей) повторяющегося цикла. Никакого тебе волюнтаризма и вкусовщины – однозначное соответствие. Казалось бы: вот, бери известных людей – знакомых, политиков, артистов, исторических деятелей, оцифровывай и выводи на чистую воду религиозных мракобесов.
Но именно эта простота и становится настоящей ловушкой. Начинаешь сравнивать людей с одинаковыми знаками и вдруг находишь у них черты, соответствующие не только «гороскопам» в чьем-то изложении, но изначальным майянским символам. Например, в нашей учебной группе вуза из 14 студентов было сразу пятеро, родившихся под знаком Орла как символом мотивации. Между тем майянский Орёл означает постоянный набор высоты и расширение кругозора при остром зрении и внимании к деталям, то есть стремление к знаниям как основу самооценки, социального статуса личности.
Самое любопытное, что из пятерых однокашников один был, как выясняется, Орёл в Орле, что означает желание учиться ради самой учёбы. И вот какое совпадение, именно у него мы одалживали конспекты по предметам, которые в семестре никому были не интересны. То есть по неинтересным предметам, вроде политэкономии социализма или абстрактной «теории информации» лекции записывал только «дважды Орёл».
Такого рода личности с удвоенным знаком вообще очень примечательны в своей односторонности. Знания ради самих знаний или, например, влияние на людей ради самого влияния – Владыка во Владыке. Есть два любопытных персонажа в истории под таким двойным знаком. Первый из них – Иван V, слабоумный брат и соправитель Петра I. Второй столь же примечательный персонаж – английский король Эдуард VIII, непутёвый брат ныне оскароносного Георга VI. То есть власть ради самой только власти – скорее, свидетельство слабости и ненужности, хотя и такое сочетание бывает востребовано ради поддержания необходимых пауз и колебаний в развитии.