— Твой дед тоже мог уцелеть, но поступил неправильно. Учти это. Пошли, — приказал он.
Вместе с Профессором гуськом, друг за другом, они прошли на участок Бориса, спустили на воду его лодку, загрузили туда пару лопат и лом, раздвижную дюралевую лестницу, а фонарь прихватил с собой запасливый убийца.
Закончив, остановились у бортов — по пояс в прохладной ночью заливной воде.
Монгрел направил фонарь на Профессора.
— Иди сюда, — приказал он.
Николай понял, что за этим последует. Он подошел к Профессору и встал рядом:
— Не тронь его. Или я никуда не пойду. Его можно закрыть в бункере, там держали заложников.
Убийца несколько секунд размышлял.
— Хорошо.
Благодарно сипящий Профессор остался под замком на берегу, а они втроем вышли на темную воду залива. Слева алело зарево морского порта Высоцка и нефтяного терминала. Значительно дальше, на севере, горели огни Выборга.
Монгрел сам управлялся с двигателем, следуя указанным Николаем курсом, посадив их, чтобы все время были на виду, в нос лодки. Дрожащая Анна тесно прижималась к Николаю и, улучив момент, шепнула:
— Как ты думаешь — он нас убьет?
Ничего утешительного сказать он не мог — им никаким чудом не справиться с опытным и осторожным профессиональным убийцей. Но сдаваться он не собирался и шепнул ей:
— Поживем — увидим.
Лучиком последней надежды остались за кормой тусклые огоньки рыболовецкого причала. Лодка вошла в пролив между Долгунцом и Стеклянным.
— А как ты догадался, где? — нарушил долгое молчание Монгрел.
— Наткнулся во время одной из рыбалок на заброшенный колодец. — Николай со щемящей грустью вспомнил тот бесконечно далекий сейчас беззаботный солнечный полдень. — Припомнил — и все выстроилось. Да и фрагменты Евангелия Маннергейм не случайно в дневник вставил. Последние фразы каждого отрывка — путь к тайнику. Здесь была усадьба твоих предков, именно на нее указывал Маннергейм в письме Хейно, — сказал он Анне, кивнув на темную широкую полоску острова, вдоль которого неторопливо двигалась лодка.
С трудом отыскав в темноте место, Николай указал его Монгрелу. Тот, развернув лодку, к берегу, выключил двигатель. По инерции они бесшумно двигались к едва угадываемым береговым валунам.
Нос лодки ткнулся в крупную гальку, и теперь ночную тишину нарушали лишь шуршание тростниковых зарослей да негромкий плеск волн.
— Пошли, — разрушил ночную идиллию Монгрел.
Он следовал за ними, освещая путь фонарем.
Вскоре они вышли на небольшую поляну, окруженную зарослями кустарника и высокими соснами. В центре, рядом с темным провалом колодца, тянулись вверх две молодые стройные березы.
— Соберите хворост — разведем костер, — велел Монгрел.
У запасливого убийцы нашелся флакон с керосином, и скоро ветки занялись ярким пламенем. Устроившись рядом с костром на поваленном бревне, Монгрел передал Анне фонарь, чтобы освещать колодец сверху, и терпеливо наблюдал за приготовлениями Николая, спустившего вниз лестницу и тщательно осматривающего колодезную кладку.
Полуверцев проверял венец за венцом, пытаясь раскачать плиты, и постепенно опускался все глубже. Наконец приблизительно в метре от поверхности один из камней при простукивании издал гулкий звук — похоже, за ним находилось пустое пространство…
Николай стал расширять плотно забитые землей швы и попробовал раскачать камень, поддев его крайне здесь неудобным длинным ломом, который постоянно соскальзывал. Сильно болело раненое плечо.
После нескольких неудачных попыток кладка наконец поддалась. Напрягая до судорог мышцы всего тела, он смог медленно выдвинуть тяжелый кусок тесаного гранита и, задыхаясь, поднял его наверх.
Он отдышался и вытер пот, заливающий глаза, несмотря на промозглую колодезную сырость. Потом вновь спустился к образовавшемуся отверстию. Глубоко просунув внутрь руку, нащупал металлическую скобу и потянул ее на себя, чувствуя, как она поддается.
— Есть, — выдохнул он, и тут стало темно и пронзительно завизжала Анна…
Арсен, укрытый от преследователей грозой, на заливаемой дождем ПЭЛе дошел до Стеклянного, где всего неделю назад располагалась база его отряда. Он решил отсидеться там некоторое время.
В большом шалаше, плотно укрытом ельником, все оказалось нетронутым — лишь зачерствевшую буханку хлеба пыталось грызть какое-то лесное зверье. Он нашел несколько банок консервов и канистру с питьевой водой. Поел, раскопал неподалеку в лесу свой личный схрон — оружие, деньги и документы. Огонь он разводить опасался, сидел в темноте, заедаемый комарами, и невесело размышлял.