Ближайшая и наиболее уместная аналогия — внезапная любовь. Я верила, что полюбила Иисуса и что это, как мне тогда казалось, было его «истинной церковью», но, возможно, я полюбила божественное во мне. Я бесконечно благодарна, что прошла через это, поскольку обращение помогло мне понять Христовых новообращенных и проникнуться их эмоциональной связью с религией, хотя я все в большей степени подвергала сомнению основы основ веры.
Я была счастлива в мормонской церкви, часто вскакивала, чтобы высказаться перед обширной аудиторией на церковных собраниях, которые проводились довольно часто, но это длилось только четыре головокружительных бурных года.
Кто поверил бы тогда, что столь страстно верующая и преданная потеряет всю веру практически в один день? Ирония судьбы, но мое разочарование в религии мормонов и, как оказалось, вообще в христианстве не было вызвано внезапным открытием ошибки в доктрине, но отношением церковных чиновников к эмоциональным проблемам. Я была настолько возмущена их равнодушием и черствостью, что гнев подействовал на меня как холодный душ. В один день я потеряла всю свою веру — и с ней мир потерял свое сияние, волшебно трансформировавшее все вокруг. Как мог пусть плохой, но единственный случай стереть всю радость, всю определенность — даже глубоко засевшее убеждение, что Иисус был Господом?
Я была рада оставить мормонскую церковь — и, разумеется, немедленно всплыли на поверхность многие вопросы, связанные с ее причудливой и в основе своей сомнительной доктриной, которые подсознательно жгли меня изнутри, — но я знала, что потеряла что-то очень ценное и этого мне не обрести более никогда. Я увидела, что осталась один на один с этим большим широким миром, оказалась перед лицом ужасного испытания взрослением без какого-либо утешения или духовной радости, которые помогли бы мне преодолеть его. Битломании и мальчиков для этого было недостаточно. Лишившись эмоциональной привязанности к вере, внутри я сохранила тот же интерес к религии, что и раньше, хотя и оказалась не подготовленной к тому шоку, который потряс меня вследствие нескольких случайных открытий. Многие из них легли в основу этой книги. Хотя в университетские годы и последующие десятилетия в Лондоне, занимаясь журналистикой и писательским трудом, я была очарована теософией, спиритизмом, черной магией и необъяснимыми явлениями (даже стала как бы экспертом по паранормальным явлениям), но внутри меня горело желание узнать правду о христианстве. Возможно, мне надо было выяснить, кто кого бросил — я религию или религия меня?
Много лет я ничего не знала о мифах и полуправде, на основе которых была цинично построена легенда об Иисусе Христе. Подобно многим обычным людям — то есть не теологам и не священнослужителям, я не имела никакого представления, до какой степени Новый Завет подвергался бесконечной цензуре, насколько были исправлены те пассажи, которые давали «неправильный» образ определенных персонажей. И хотя я усердно изучала предмет «Религиоведение» в школе, я и понятия не имела, что четыре Евангелия были включены в Новый Завет только потому, что за них проголосовали епископы на Никейском соборе в IV веке. Там намеренно было изъято великое множество других книг, причем некоторые из исключенных трудов имеют по меньшей мере столько же прав на аутентичность, что и канонические.
Как христианка — имеющая, кстати, опыт как основной, так и побочной ветви религии — я никогда даже не слыхала о существовании других Евангелий. Даже сегодня скольким прихожанам известно, например, о существовании Евангелия от Марии (Магдалины)? Или Евангелия от Фомы, Евангелия от Филиппа или Евангелия Египтян? А если они знают о них, то верят ли они, что единственная причина, по которой эти труды даже не обсуждаются в качестве дополнения к Новому Завету, заключается только в том, что Господь благословил Никейский собор на уничтожение этих и других подобных книг и решение этой «редколлегии» окончательное и обсуждению не подлежит? До двадцати лет у меня не было ни одного шанса прочитать книгу, где говорилось бы о том, что Иисус был только одним из проповедников и чудотворцев в Иудее и каждый из них заявлял, что он мессия. Сегодня это утверждение кажется довольно безобидным, но для меня в то время оно было как гром среди ясного неба. Я подозреваю, что множество добрых христиан не имеют представления о настоящей эпидемии мессианства: только за один год в Иерусалиме распяли 400 человек, провозгласивших себя Мессией.
Одним из самых поразительных — изменяющих жизнь — открытий для меня стало то, что жизнь Иисуса является зеркальным отражением жизни многих мифических «умирающих и воскресающих» богов, включая обстоятельства времени и места рождения. Все эти боги родились 25 декабря в хижине (об их рождении возвестила звезда, и произошло оно в присутствии пастухов и волхвов), умерли в пятницу, чтобы триумфально воскреснуть через три дня. Так это было в случае Диониса (канонизированного Церковью в качестве святого Дионисия), Адониса, Орфея, Аттиса, Осириса и Таммуза. Когда я узнала о существовании этих богов, я была вне себя от ярости: как смеют священники потчевать свою паству чушью, утверждая, что Иисус единственный Мессия, единственный бог, который принес себя в жертву, кто умер и воскрес снова! А я-то думала, что Иисус уникален…