«Заявление Кампенхаузена можно оспорить на основании текстов Нового Завета: в Евангелиях от Марка и от Иоанна говорится, что Мария Магдалина, а не Петр была первой свидетельницей воскресения[40]. Но ортодоксальная церковь, ведущая свое происхождение от Петра, установила традицию, до сих пор поддерживаемую католиками и некоторыми протестантскими церквями, согласно которой Петр считается «первым свидетелем воскресения» и, следовательно, законным руководителем Церкви»[41].
Она пишет далее:
«Еще во втором веке христиане осознали политические потенциальные последствия статуса «он первым видел воскресшего Господа» — в Иерусалиме, где Иаков, брат Иисуса, успешно оспаривал власть Петра, бытовало предание, что Иаков, а не Петр (и, конечно, не Мария Магдалина) был «первым свидетелем воскресения»[42].
Несомненно, сказку о том, что Петр должен быть вождем в силу того, что он первым увидел воскресшего Иисуса, было легко распространить и поддерживать в тени, когда имелась только Вульгата (латинская Библия) и паства была в своей массе неграмотна. Верующие не имели возможности самостоятельно узнать правду. Но в наши дни нет оправданий для такого намеренного искажения истины. Поскольку в Евангелии от Марка (16:9) недвусмысленно сказано: «Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов. Она пошла и возвестила бывшим с ним, плачущим и рыдающим; но они, услышав, что Он жив и она видела его, — не поверили». Яснее не скажешь: Магдалина, а не Симон Петр, первой увидела воскресшего Иисуса, но Церковь не приемлет ничего, что может умалить концепцию апостольского наследования власти, поскольку отказывается согласиться с идеей, что женщины могли быть ученицами Иисуса. Но они были достойны того, чтобы «служить имением» миссии Иисуса и преданно следовать за ним — разве это не делает их его ученицами? Когда все мужчины, кроме «возлюбленного» Иоанна, покинули своего учителя — спасая свою шкуру, — только женщины присутствовали, когда он, одинокий, претерпевал кошмар пытки на кресте. Только это, вне всяких сомнений, позволяет назвать их его ученицами — даже более преданными, чем ученики-мужчины.
Судя по трем содержательным стихам из Евангелия от Луки, приведенным выше, женщины, хотя и не входили в число двенадцати, были важной составляющей его эскорта. В Евангелии от Марка особо подчеркнута их преданность в критический момент смерти Иисуса на кресте:
«Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшого и Иосии, и Саломия, которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим»[43].
Согласно Евангелиям, именно Магдалина первой встретила Иисуса, приняв его за садовника. Только когда он просто произнес ее имя «Мария», она признала его сквозь слезы. Если удастся установить, что Иисус не только имел женщин в качестве учениц, но и то, что Магдалина была среди них самой важной, то будет решен вопрос принципиальный, что может вызвать серьезные потрясения среди католиков наших дней. Если Иисус предпочел в первый раз явиться Марии, а не Петру, то это имеет фундаментальные последствия. Хотя на эту тему было много серьезных дискуссий, суть проста: если есть сомнения в том, кто первым увидел воскресшего Христа, то вся власть в Католической церкви оказывается под вопросом.
Как и в более поздней Церкви, Евангелия Нового Завета выглядят очень странно, как только в центре внимания оказывается Магдалина. Например, последние одиннадцать стихов в Евангелии от Марка, где особо оговаривается, что она первой увидела воскресшего Иисуса, и приводятся его упреки в недостаточной вере учеников, отсутствовали в самых ранних манускриптах[44]. Это свидетельствует о двойственном отношении к женщинам и, в частности, к Магдалине, в результате перечень женщин-учениц почти исчез из текста Евангелия от Луки. Затем имеется издевательски радостная — почти презрительная — фальшивка в Евангелии от Марка: «он первым явился Марии Магдалине, из которой изгнал семь демонов»[45], и снова в Евангелии от Луки, где говорится: «Мария (называемая Магдалиной), из которой вышли семь демонов»[46]. Авторы Евангелий явно стараются изо всех сил, чтобы мы не забыли о грязном прошлом этой женщины. Они даже переусердствовали и в том отношении: нет ли в этой настойчивости элемента кампании по дискредитации женщины, которая по какой-то причине была столь хорошо известна, что было достаточно просто назвать ее имя «Магдалина»? Возникает ощущение, что мужчины, которые писали Евангелия, предпочли бы вообще не упоминать о ней, если бы только могли. Очевидно, что кто-то начал бы задавать вопросы, если бы Магдалина исчезла из текста, хотя вряд ли такое бы случилось, если бы не упомянули Иоанну или Сусанну. Почему она была столь важным персонажем, что ее нельзя было вычеркнуть, однако было нежелательно, если не опасно, давать ее полное описание? Кто была Мария Магдалина и почему авторы Евангелий, подобно врагам катаров, были столь осторожны по отношению к ней, возможно, опасаясь ее силы?