Что подразумевает российское руководство под денацификацией, пока не вполне понятно. Это, скорее, не четкая программа действий, а «декларация о намерениях». Очевидно, что под ней подразумевается осуждение и запрет нацистской и украинско-националистической идеологии, запрет нацистских и националистических партий, организаций и структур.
Это правильно. Но этого недостаточно. Нельзя останавливаться на запрете «нацбатальонов», организаций в духе «Правого сектора»[1] и партий вроде «Свободы»*. Объектом денацификации должны стать определенные социальные и профессиональные группы.
В отношении украинских нацистов и националистов, участников «нацбатальонов», членов радикальных партий и организаций, «тероборонцев» денацификация должна означать только одно — их ликвидацию. Они должны быть поставлены вне закона. Таких людей перевоспитать, переубедить, умиротворить добром невозможно. Не помогут и тюремные сроки.
Категорически нельзя ударяться в ложно понятый, наивный, а по сути, преступный «гуманизм»: они-де — «братский, но оболваненный народ», к ним надо с добром, их надо переубедить, перевоспитать и тогда они станут… По этому пути уже шел СССР в хрущевские и брежневские времена, пытаясь перевоспитывать исповедовавших украинско-националистические идеи граждан, в том числе выпущенных на свободу участников ОУН-УПА*. К чему это привело, видно теперь. Тем, кто считал других людей недочеловеками, желал и нес им смерть, мучения, унижение их человеческого и национального достоинства, не должно быть места на Украине — ни сейчас, ни в будущем.
В случае с военными преступниками из вооруженных структур типа ВСУ и Национальной гвардии тоже понятно: их должно настичь судебное преследование и суровое наказание. Но что делать с членами семей боевиков из «нацбатов», «тероборонцев», военных преступников? Вряд ли они смирятся с произошедшим и ужаснутся поступкам своих родственников. Это — потенциально нелояльный элемент. Не все, конечно, но немалая их часть. То же, хоть и в меньшей степени, относится к членам семей погибших военнослужащих ВСУ, особенно офицеров.
Денацификация должна распространяться на значительно более широкие круги украинского политического спектра, вплоть до партий «Батькивщина» Тимошенко, «Европейская солидарность» Порошенко — Турчинова и «Слуги народа», в идеологии и деятельности которых, как и в деяниях их лидеров, представлены агрессивный национализм, идеи национально-культурной сегрегации, русофобия и ориентация на западные политические и военные структуры. Сохранять их в политическом поле Украины опасно.
И снова возникает вопрос: что делать с их активом и сторонниками, с теми, кто поддерживал режим и его деяния? Кто формально не причастен к военным и иным преступлениям против человечности, но радовался расстрелу народа Донбасса, сожжению «ваты» в одесском Доме профсоюзов, скакал на майдане, участвовал в факельных шествиях, «воевал» в Интернете, вопил о ненависти к «русне» и призывал поднять «москалей на ножи» (адресуя все это не только россиянам, но и к миллионам своих сограждан)?
На освобожденных территориях Донбасса с такими, и «национально свидомыми» вообще, надо думать, церемониться не станут. Их будут выявлять и вычищать. А кто-то сам сбежит на Украину или еще дальше. А что делать с такими на Украине? Устанавливать, судить, сажать, устранять наиболее буйных и непримиримых, ограничивать в политических правах? Над этим стоит всерьез задуматься.
Одними активистами и «свидомыми» дело не ограничивается. Денацификация должна затронуть ряд профессиональных и социальных групп. Нацизм, ксенофобия и русофобская истерия стали возможны на Украине благодаря «трудам» журналистов и прочих работников СМИ. Они будут твердить, что их «заставили», многие из них умудрятся, как теперь говорят, «переобуться в воздухе» и стать рьяными «разоблачителями украинского национализма» (как и немалое количество представителей власти, чуть только они поймут, что украинство идет ко дну). Но их деяния не могут остаться без оценки и справедливого наказания.
Так же как и дела украинских гуманитариев — от сотрудников академических институтов (особенно историков) и литераторов до преподавателей вузов и учителей, немалая часть которых создавала и распространяла идеологию украинского национализма, бандеровщину и русофобию. Их вклад в то, во что была превращена Украина, трудно переоценить. Многих, особенно учителей, к этому вынуждала система. Здесь необходим внимательный подход, и такие люди пострадать не должны. Но немало было и тех, кто работал не за страх, а за совесть.
1
Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Организация украинских националистов» (ОУН), «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир»; «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) — организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; ее основатель Алексей Навальный включен в перечень террористов и экстремистов. Здесь и далее в тексте книги указанные организации отмечены знаком «*».