Исследуя природу землетрясений, профессор пришёл к очень важным выводам. Эти выводы были скорее эзотерическими, чем научными, но профессора это не смущало, а скорее расширяло область поиска составляющих кода – генетического кода землетрясения. «Аллель подвижности» – так была названа им обсерватория, чтобы постоянно держать в фокусе внимания то, что он искал. Выводы к которым он пришел, он планировал озвучить на международной конференции в Токио через две недели. Он очень ждал этой конференции, так как на ней будут присутствовать его друзья и коллеги из АО «Заслон» и он точно знал, что на этой конференции он соберёт недостающие части для своего кода. Две недели впереди. Так много нужно успеть сделать, но сегодня он не хотел ни о чем думать. Сегодня был его день. День для телепортации в иную жизнь. Профессор аккуратно сложил материалы исследований в сейф, ввёл новые данные пароля и захлопнул дверцу.
Перед тем как отправиться домой, он подошел к полупрозрачной стене своего кабинета, дотронулся ладонью до почти незаметной сенсорной панели по очертаниям повторяющую его правую ладонь. Стена из твердого состояния перешла в газообразный туман и через минуту исчезла. Огромный тоннель с бесчисленным количеством датчиков, проводов, микроанализаторов, навешанных на каменные глыбы находился в зоне субдукции – на границе литосферных плит. Профессор подошел к одной из глыб. Сердце его учащённо забилось. Какая-то необъяснимая сила рождала в эти моменты необъятное чувство любви, уважения и боли. Он постоял какое-то время молча, как будто давая возможность высказаться безмолвному нечто. Догра приложил руку к холодной глыбе и, еле сдерживая чувства, тихо сказал: «До завтра, дружище! Сегодня я хочу побыть с моей….». Слезы начали душить его, он не договорил и поспешно пошел к лифту.
Минут 50 этаж. В том же доме, в котором жил профессор, находилась его обсерватория. А также магазины, булочные, парикмахерские, прачечные, спортивные салоны. Все, все что было необходимо для полноценной жизни с точки зрения быта и отдыха человека. Со времен пандемий, опасности ядерной и бактериологической войн люди научились защищаться от других людей и организовывать автономный мир.
Профессор Догра нажал на минус одиннадцатый этаж и поднялся за продуктами. Да, он мог заказать доставку всего необходимого, как он и делал все дни в году, но только не сегодня. В этот день он хотел выбрать все продукты лично. Так как он делал это много-много лет назад. В его тележку бережно были уложены мясо парного ягненка, отборные баклажаны, свежая зелень, с которой скатывались капельки росы, помидоры, маринованные виноградные листья, ароматный чеснок, сливочное масло, свежий хрустящий снаружи, а внутри белоснежный и пушистый, как облако, хлеб. Столько лет прошло, а хлеб по-прежнему весил двести грамм и был таким же вкусным, как и тогда. В его другой жизни. Он упаковал все продукты в огромные крафтовые пакеты с надписью «Мы заботимся о нашей планете» и вызвал лифт.
Жил он на 10 этаже в большой квартире в Стамбуле. В квартире было шесть комнат для детей, одна спальня и один большой зал с диванами на тот случай, когда приходят много гостей. Но жил он один и эта квартира ни разу не слышала ни детского смеха, ни шумных разговоров гостей. По утрам только звук кофемашины, электрической бритвы и душа. До глубокой ночи, когда профессор возвращался в неё, квартира наслаждалась тишиной, прислушиваясь к крику чаек и шуму Босфора.
Сегодня был особенный день. На календаре 6 февраля 2053г. Профессор готовил ужин для его семьи: гювеч из ягненка и баклава с фисташками. Его сын не любил гювеч, предпочитая блюда европейской кухни: спагетти, сосиски….Но профессор не шел у него на поводу, даже в этот день. Он считал, что ничто не может сравниться с блюдами традиционной турецкой кухни, тем более, если ты потомок османов.
Профессор достаточно быстро управился с ужином, накрыл в гостиной стол и пошёл в гардеробную, чтобы переодеться. Принял освежающий душ. Побрызгался одеколоном, который ему все сложнее и сложнее удавалось найти в магазинах. Это был недорогой парфюм, который тридцать лет назад продавался в ближайшем супермаркете. Его жена очень любила, как он пахнет. И сейчас он делал это для нее. В свои 58 лет профессор по прежнему был в прекрасной физической форме. Несмотря на шрамы, оставленные прошлым, тело было подвижным и достаточно сильным. Профессор уложил гелем волосы, почти черные с проседью. Он посмотрел в зеркало. Встретившись со своими карими глазами, он долго простоял молча, вглядываясь пристально в какую-то бездну. Оторваться его заставил таймер на духовке. Он поспешно накинул белоснежную рубашку, как обычно, не застёгивая последние пуговицы, закатал рукава до самого локтя.