Она уже готова была жить дальше, и с радостью думала еще и о том, что ничего такого не случилось, а сын доедет — и сразу позвонит ей, так приучен за все эти годы. А до вечера она много успеет сделать. Но вначале — купить хлеба.
Анюта провела еще раз по шершавости гранита. И поняла, что будет приходить сюда. Было только досадно, что раньше не открыла для себя эту странную силу. Силу камня. А он ведь был всегда рядом. Эта сила, нужно было только протянуть ладонь к её шершавости. Но всё было недосуг.
А вечером позвонил сын, и Анюта долго и подробно рассказывала ему о гранитном тепле, красоте и щербинках.
Сын долго и внимательно слушал её, и она могла себе представить, как снисходительно он улыбался. Наконец, он прервал её.
— Я там наушники забыл на диване… Осторожнее там…
Анюта пообещала. И впрямь, когда собирала постельное бельё, так обнаружила миниатюрные наушнички ярко алого цвета. Их трудно было не заметить. Они заявляли о себе окрасом.
Анюта положила их аккуратно к компьютеру. Там было место для них. И пошла включать стиральную машину. Под мирный рокот мотора, всё случившееся утром как-то перестало быть таким значимым, и Анюта чувствовала как опять погружается в рутину, как бельё в центрифугу.
И Анюта пообещала себе, что будет ходить на набережную почаще, чтобы ощутить ласковость каждой щербинки камня и теплую силу его.
Провансальная тетрадь,
18 ноября 2021
Патрик
Это был деловой обед с пивом. Одуван и Патрик сидели в пивном баре и беседовали увлеченно, и на малопонятном для окружающих языке.
— О чем это вы, ребята?
К их столику подошла женщина в клетчатой какой-то клоунской кепке, в косухе и нелепой уж совсем длинной полупрозрачной юбке.
Она уверенно поставила кружку свою с пивом на столик и ногой подтянула к себе свободный стул.
— Я присяду?
Одуван неуверенно кивнул головой и осмотрел зал. Было много незанятых столиков.
Дама опустилась на стул, расправила юбку и хлебнула пива.
Почувствовав неловкость паузы, она вежливо спросила:
— Вы кто, ребята?
Патрик, чтобы эта тетка отстала, сказал довольно грубо:
— Мы — айтишники, — думая этим ответом прервать приставания этой тетки.
Она вдруг рассмеялась весело и громко.
— Вы — айтишники? Не смешите меня, программисты — они все контуженные интернетом, а вы такие смирненькие да ладненькие! — она опять рассмеялась.
Одуван и Патрик даже слегка обалдели от ее приговора, но продолжили обсуждать тему коллайдера, новую статью о котором Патрик перевел с английского. Он, сыпя терминами, убеждал горячо в чем-то собеседника. Они оба так сильно увлеклись разговором, что забыли о подсевшей к ним барышне в клоунской кепке.
Зато барышня не забыла о них и попыталась привлечь к себе внимание, вытащив из кармана мобильник, сделала вид, что ей кто-то звонит, и она отвечает кому-то там, в трубке.
Патрику даже стало немного неловко за неё, так наигранно звучал её голос. Впрочем она не очень включала свою фантазию, а больше говорила местоимениями, как азбукой морзе.
— Ты меня слушаешь?
Это Патрика теребил за рукав Одуван.
— Мне этот коллайдер уже снится.
— Это к грозе, — встряла опять в разговор женщина в кепке.
Она спрятала трубку мобильника в карман и молча стала пить свое пиво.
Одуван и Патрик допили свое и встали из-за стола.
— Айтишники, не уходите, — вдруг попросила барышня в кепке.
— Извините, но нам пора…, — Патрик старался быть вежливым, и почему-то ему вовсе не хотелось уходить, а хотелось спросить у этой женщины о чем-то важном и главном. Патрик чувствовал, что она непременно знает ответ на многие такие вопросы, которые Патрик себе даже не задавал.
Но видя, что Одуван совсем не настроен беседовать с посторонними, тем более с пьяными тетками, тоже встал и пошел к выходу, вежливо кивнув на прощание женщине в кепке.
Но она, уже оценив бренность обстановки и поняв нелюбопытство к ней, опять держала в руке трубку мобильного телефона, она с нежностью прижимала его к себе и выдавала в нем тем самым свою постоянную палочку-выручалочку из нелепых положений своей жизни.
Она затыкала этой телефонной трубкой сквозняк одиночества, который прорвался в дверь, куда уходили два этих молоденьких паренька.
Они были нелюбезны с ней, но она не обиделась, она трактовала это по-своему — значит, она еще не выглядит совсем жалкой.
Если бы это было так, они бы не ушли. Она видела, что они были добрыми ребятами, хоть и заполошённые своим каким-то коллайдером.