В помощь призовем мудрость древних. Воспользуемся услугами широко распространенного в Средние века мнения, что мир возможно понять и объяснить только в том случае, если удастся вникнуть в суть названия тех или иных вещей. Да, вот именно так, ни больше ни меньше. И кстати, испанский епископ по имени Исидор Севильский превратил подобный этимологический метод в удачно работающую научную модель еще в VII веке. Ну что, применим-ка данный метод в поисках исторической правды к истории Нибелунгов. Вперед, к разгадке сути имени!
Один из следов сразу же приведет нас в германскую мифологию: здесь мертвые отправляются в свой собственный мир, именуемый Нифтхель или Нифльхайм. В старогерманских языках Нибелунгов именовали Нифлунгерами. Вот и считали ученые Нибелунгов жителями Нифльхайма, то есть мифическими существами подземного мира. В словаре В. Гримма слово «Нибелунги» расшифровывается следующим образом: «…сыны тумана, туманного подземного мира, древнее название мифического рода». Да, Niebel и в самом деле напоминает немецкое слово Nebel («туман») и превращает Нибелунгов в народ подземного тумана, на прошлое которого наброшена непроницаемая серая дымка вечности.
Ух, красиво! Но к исторической действительности имеет призрачное отношение. И главное, ответа на наш вопрос так и не дает. Мы же не про мифические существа интересовались, прямо скажем. Поэтому давайте все же не будем поддаваться очарованию подобных ассоциаций. И, выразив посильную благодарность Исидору Севильскому, раскроем-ка лучше одну прелюбопытную книжицу, созданную в году эдак 1200-м, – южнонемецкую «Песню о Нибелунгах».
Что мы там находим? А находим свидетельства, что название рода пошло от одного имени – Нибелунг. Были, дескать, князь Нибелунг и его брат Шильбунг, «сыны могущественного короля», они правили расположенным в горах королевством и своей героической свитой – Нибелунгами. Откуда они в германских краях взялись, точно не сказать, но ссылка на поездку из Исландии в царство Нибелунгов – морское путешествие в «добрую сотню долгих миль или больше» – намекает нам на скандинавское (а возможно, и западнонорвежское) происхождение Нибелунгов.
Что же эти князья поделывают в своей вотчине? Живут они, оказывается, за счет горных даров: все возрастающая потребность в оружии, инструментах, украшениях и сосудах для литургических богослужений уже в эпоху Римской империи позволяла германцам совершать выгодные сделки, торгуя золотом и серебром, драгоценными камнями, медью и чугуном. Добытые археологами многочисленные мечи, золотые монеты, украшения из золота, серебра и бронзы свидетельствуют о высоком уровне добычи и обработки благородных металлов в Скандинавии и у германцев.
Название же целого рода по далекому предку – Нибелунгу – никого не должно смущать: тому в Средневековье найдется множество примеров. Например, Гвельфы заимствовали свое имя от графа Вельфа, Каролинги – от Карла Великого, Меровинги – вообще от мифического героя Меровеха. Красиво жить не запретишь, так что имя героического предка, словно недвижимость, передавалось во всех этих благородных семействах по наследству.
Вот только с Нибелунгами все куда хитрее. Неизвестный автор «Песни о Нибелунгах» во второй части своего бессмертного творения передает звание «Нибелунги»… бургундскому (!) королевскому роду: Гунтеру, его братьям Герноту и Гизельхеру, их дядьке Хагену и всей королевской свите. Причем делает это с очевидной настойчивостью, а потому об ошибке и речи быть не может. Разгадка данной шарады опять-таки кроется в сокровищах Нибелунгов.
Дело в том, что именно сокровища подпитывают власть своего владельца и служат олицетворением принадлежности к роду. И если они украдены – что по сюжету легенды происходит дважды, – звание «Нибелунги» переходит к новому их хозяину. Ну, а прежние владельцы с потерянным богатством безвозвратно утрачивают имя рода, а зачастую и саму жизнь.
Но кто же с исторической точки зрения реальные Нибелунги и какое отношение они имеют к легендарному князю Нибелунгу и «проклятым» сокровищам?
Реконструкция историков уходит в далекое прошлое: в VII и VIII века, когда в Восточной Франции (нынешняя Бельгия) появилось молодое благородное семейство, члены которого по непонятным нам причинам почувствовали себя Призванными. В чем конкретно эта пресловутая «призванность» выражалась, не ясно, но известны факты, что это семейство, названное по их предку Пиппину Старшему (580–640) Пиппинидами, поначалу завладело землями на востоке Фландрии и Северной Лотарингии. Затем, служа меровингским королям, Пиппин и его потомки продвинулись до самого верха «карьерной лестницы» – стали мажордомами: чем-то средним между главой генштаба и премьер-министром.