Связь с Лаго установлена, все прошло без каких-либо затруднений. Он был в хорошем настроении. Речь сразу пошла о конкретных вопросах дальнейшей работы.
Лаго информировал о том, что Богомолец, столкнувшись с серьезными трудностями в подборе курьеров, которые были бы способны провести инструктаж агентуры, работающей в Москве (Вишневского, Калужского, Кня-жина), все более склоняется к посылке Лаго как наиболее подходящего для этих целей человека!. Лаго получает санкцию на проработку этого вопроса с Богомольцем, но он должен категорически отказаться от нелегального перехода границы, а настаивать на поездке по линии «Интуриста». Можно будет воспользоваться австрийским паспортом на то же имя, что и в прошлый раз, только прежний следует заменить на новый, чтобы в нем не было отметки о поездке в СССР. Если не представится возможным сделать это, то следует обговорить с Богомольцем вопрос приобретения нового паспорта. Нужно будет также убедить Богомольца, что поехать лучше не на неделю, а на месяц, чтобы установить новые связи в Москве. Очевидно, в приемлемой форме Лаго уже сейчас нужно подготовиться к такому повороту дела.
Лаго высказывает несколько интересных соображений по работе. По его мнению, надо сделать все возможное, чтобы поднять авторитет Богомольца перед начальством. По своей натуре он «не любит создавать близких помощников», проще говоря заместителей, опасаясь подсидок. А когда он будет возведен на известную высоту, то «срезать со скандалом» часть его работы, но так, чтобы этот провал не затронул его, Лаго. Тогда, возможно, Лаго мог бы рассчитывать выйти на прямую связь с Гибсоном, минуя Богомольца. Кроме того, необходимо давать Богомольцу помимо дезинформационных и подлинные документы. В Союзе, по его выражению, «всегда можно найти пару бумажек», передача которых ничем не повредит делу, но сыграет существенную роль в повышении доверия Богомольца к «агентуре» в СССР.
Богомолец, кстати, поделился с Лаго любопытным эпизодом, который произошел с ним во время следования из Берлина в Париж. Выйдя из купе в коридор вагона, он увидел у окна мужчину, с которым попытался заговорить, как это обычно бывает в поезде. Обратился на известных ему, Богомольцу, языках и наконец понял, что перед ним русский. Довольно долго беседовали о том о сем, потом Богомолец спросил об этом человеке у проводника, который хранил в своем служебном купе паспорта пассажиров на предмет ночного пограничного контроля, и оказалось, это вице-консул советского полпредства в Париже, едущий к месту службы.
По приезде вице-консула, естественно, встречали коллеги, и он отправился на улицу Гренель в полпредство. По каким-то только ему ведомым признакам Богомолец пришел к выводу, что это сотрудник ОГПУ. Он не посчитал случайным, что человек в поезде расспрашивал о положении дел в Восточной Галиции, которая тогда, как было известно Богомольцу, очень интересовала советское руководство. Позже Беседовский подтвердил, что в посольстве, по его сведениям, ожидают кого-то из ОГПУ, кто будет заниматься украинскими делами.
Работник резидентуры про себя улыбнулся, но Лаго ничего не сказал. Он на самом деле прибыл на замену и по удивительному стечению обстоятельств столкнулся в поезде с Богомольцем, делом которого занимался в Центре, а узнал его по имеющейся там фотографии.
С Лаго еще раз проговариваются все детали его переписки с агентурой. Копии писем будут отправляться в Центр диппочтой. Необходимо регулярно отвечать на них по обычной почте тайнописью на адрес Лаго. Имелись в виду Вишневский, Калужский, Бигорова, Княжин и новые связи, которые уже намечалась для ввода в «агентурную сеть» СИС.
Судя по всему, в ближайшее время Богомолец направит связника к летчику, так как очень заинтересован в получении материалов по советской военной авиации. А они, скорее всего, не могут быть переданы по почте.
Богомолец получил задание от Гибсона навести справки в отношении сотрудницы Профинтерна, некоей Клэр, — возможно, англичане собираются вербовать ее. Об этом сообщается в Центр для принятия мер по контрразведывательной линии.
Лаго сообщает, что абонировал почтовый ящик для получения корреспонденции из Москвы, этот адрес сообщен его московским «агентам» и контролируется службой перлюстрации ОГПУ на тот случай, если Богомолец пожелает обратиться к ним с тайнописными сообщениями помимо Лаго в проверочных целях.
Вопрос о возможной новой поездке Лаго в СССР, однако, отпадает. Штаб-квартира Интеллидженс сервис не решается санкционировать новое турне в Москву, опасаясь за его безопасность. Богомольцу поручено подыскивать другого кандидата, который подходил бы для выполнения как нынешних, так и будущих задач.
Особый-отдел ОГПУ получил задание о перлюстрации всей почтовой корреспонденции, идущей из Союза за границу по адресу: Мадам Манифак, 22, Сент-Огюстен, Париж, И. Это был установленный ИНО конспиративный адрес Богомольца, которым он пользовался для получения почтовых отправлений с советской территории.
Надо рисковать
Операция «Тарантелла» превратилась в многоуровневую систему подстав, которая контролировалась органами госбезопасности СССР и включала в себя ее разведывательное и контрразведывательное обеспечение.
Непосредственно на связи у регионального резидента английской разведки Гибсона находились его помощники: Богомолец, Васильев, Гольц, позже на прямой контакт с ним вышел Лаго. Хотя контакт этот и носил эпизодический характер, Лаго являл собой ключевую фигуру операции, Гольц также сотрудничал с ИНО. Помощники, в первую очередь Лаго, работали с агентурой непосредственно на советской территории, а также организовывали связь с ней в сотрудничестве со спецслужбами соседних с СССР стран.
Кроме того, Лаго обеспечивал использование в интересах Интеллидженс сервис некоторых деятелей эмиграции, в частности Беседовского. Гольц активно привлекал к решению задач в интересах СИС немецких специалистов, работавших на советских предприятиях, а переехав из Берлина в Прагу — и людей из радикальной эмигрантской организации «Братство русской правды». У самого Богомольца еще со времени его пребывания в Румынии сохранились неплохие контакты со многими работниками румынских спецслужб. Двое братьев, один из которых состоял в кадрах разведотдела 3-го корпуса румынской армии, дислоцировавшегося в Кишиневе, а другой сотрудничал с румынской разведкой негласно, являлись агентами ОГПУ.
В окружении влиятельных в эмиграции персон, таких, как Беседовский, Бурцев и другие, действовали независимо от Лаго несколько источников советской разведки, что позволяло контролировать события, а нередко и упреждать их нежелательное развитие.
В систему курьерской связи Богомольца с агентурой на советской территории также были внедрены агенты ОГПУ или перевербованы по наводке из-за рубежа люди, которых Богомолец считал своими.
Внутренняя агентура успешно играла свои роли, пройдя проверку со стороны английской разведки.
Тайнописная переписка с «агентурой» на советской территории, которую вели Богомолец и по его поручению Лаго, а также многие использовавшиеся английской разведкой подставные адреса в Берлине, Париже, Варшаве, Риге и других европейских столицах, контролировались ОГПУ, а посылавшаяся в эти адреса корреспонденция перлюстрировалась.
Несколько агентов, связников и эмиссаров, направленных с заданиями в СССР, были арестованы, дали показания о своей работе, а те, кто был привлечен к сотрудничеству, выполняли задания советских органов госбезопасности.
Оперативная игра была нацелена на дезорганизацию разведывательной деятельности Интеллидженс сервис против СССР, продвижение в английскую разведку направленной информации и дезинформационных материалов, что делалось уже в течение ряда лет.
Весь сложный механизм требовал больших усилий, четкой координации самых различных служб ОГПУ: разведки и ее загранаппаратов, контрразведки, оперативнотехнических подразделений, территориальных органов, пограничников. В этой непростой работе, зачастую в условиях дефицита времени не обходилось без промахов, которые могли поставить под угрозу всю операцию и безопасность задействованной в ней агентуры.