Лаго сообщил о своей высылке Беседовскому и Богомольцу. Первый начал хлопотать за него. Как сказал Беседовский, хотя в его откровенности Лаго уверен не был, особых причин, мол, для высылки нет, а главное — это проверка в МИДе на предмет выявления лиц, въехавших во Францию без должного оформления документов и получивших возможность остаться на жительство. В их число вошли те, кто получил такое разрешение по представлению различных ведомств, в том числе и «Сюртэ женераль». Вместе с Беседовским они составили прошение о пересмотре решения, просил за него и месье Лондон из газеты «Журналь», которому он так помог когда-то со сбором материалов по Коминтерну. Богомолец заявил, что высылка ничего не меняет в их отношениях и он просит Лаго продолжить сотрудничество с ним.
В свое время Лаго хорошо поработал на отдел документации советской нелегальной разведки. Исходя из собственного опыта и знаний, он направил в Центр подробные сведения о порядке получения французских виз, вида на жительство, прописки и выписки, въезда и выезда, получения корреспонденции и о высылке нежелательных персон.
Последняя, как он писал, имела три вида:
По решению префектуры полиции в случае нарушения закона о контроле за иностранцами, в том числе въезде без визы и паспорта. Она может быть отменена распоряжением самой префектуры, «Сюртэ женераль» и высших инстанций. Документ пишется на голубой бумаге.
Префектурой по представлению «Сюртэ женераль» или согласованию с этой службой. Такое решение может быть отменено только министром внутренних дел, то есть в конечном счете той же «Сюртэ». Документ на зеленой бумаге.
Решением совета министров по представлению министерств: военного, иностранных и внутренних дел. Оформляется в исключительно важных случаях и может быть пересмотрено только советом министров или президентом. Печатается на белой бумаге.
Лаго получил белое уведомление.
Решение о высылке утверждено окончательно и пересмотру не подлежит. Лаго считает, что это последствия неосторожных, как он выразился, действий в отношении Богомольца. Положение у него тяжелое, так как фактически он не имеет возможности куда-либо выехать. Срок действия Нансеновского паспорта кончается через неделю, и никакое консульство не даст визы. По его австрийскому паспорту ехать весьма опасно и можно непосредственно познакомиться с французской пенитенциарной системой, проще говоря, попасть в тюрьму. Ехать через франко-бельгийскую границу нелегально после убийства в Марселе югославского короля Александра и министра иностранных дел Франции Барту рискованно, так как полиция ужесточила контроль и поголовно проверяет всех, пересекающих границу, на предмет возможной причастности к этому террористическому акту.
В отношении того, как поступить с Богомольцем, у него имеются два варианта.
Первый вариант. Окончательный «разгром» всей работы Богомольца. Все его «линии» прерываются, и он лишается таким образом всех «источников». В Париже через НКИД властям сообщается о той работе, которую ведет Богомолец. Французы, по мнению Лаго, с большой долей вероятности предложат ему покинуть страну. Далее представить во 2-е бюро польского Генштаба копии информационных сообщений и кое-что из его досье, из чего будет следовать, что Богомолец почти десять лет находится под колпаком ОГПУ. Это можно сделать или с помощью анонимного письма, или через него, Лаго, то есть тогда расшифровать его как сотрудника ОГПУ. Такой же шаг можно предпринять и в отношении румын, чтобы заблокировать возможность продолжения сотрудничества Богомольца с ними.
Второй вариант. Последний раз предложить Богомольцу сотрудничать с ИНО. Его настроение сейчас отлично от того, какое было в марте, когда его пытались вербовать. Богомолец очень надеялся, что англичане «оценят» его неподкупность. Сейчас же, по наблюдениям Лаго, он отчетливо осознает, что является всего лишь агентом иностранной державы и работает против своей страны. А когда стал ненужным, его просто выбрасывают как хлам. Внутренне он ждал второго прихода работника ИНО. Фактически его удерживает пока только страх перед арестом местной контрразведкой в случае, если он станет работать на советскую разведку.
Соображения Лаго принимаются к сведению, но оставляются без последствий, что в конкретно сложившейся ситуации вполне логично и оправданно. Расшифровывать операцию «Тарантелла», равно как и предпринимать еще один вербовочный подход к Богомольцу, признается нецелесообразным.
У самого Лаго имеются две реальные возможности.
Одна — выехать по своим старым документам в Швейцарию и продолжить сотрудничество с Богомольцем.
Другая — сжечь все мосты и ехать домой, оставляя Богомольца, а следовательно, СИС и другие иностранные разведки, с которыми он сотрудничал, в неведении. «Агентура», задействованная в операции, продолжает функционировать. Окончательные решения по всему делу будут приняты после прояснения ряда вопросов. Склоняются к этому варианту.
Центр принимает решение об отзыве Лаго в Союз. Вопрос о его дальнейшем использовании будет решен в Москве.
Из Парижа сообщается, что Лаго отбывает из Марселя, указав в качестве конечного пункта следования Стамбул. Там он без труда получит советскую визу, о чем позаботится Центр, и отбудет в Одессу. Через Германию ехать небезопасно. Отъезд из Франции организован так, чтобы Богомолец не понял, куда Лаго уехал. Лаго оставит ему записку, что французы его «настигли», он вынужден «убраться» и уезжает в Италию. С итальянской территории, для чего будет подключена резидентура в этой стране, он напишет, что местная полиция все же его «накрыла». Богомолец едва ли что-либо сможет проверить, Лаго «исчезает» и тем самым выводится из оперативной игры. Богомолец наверняка будет связываться с легендированной агентурой в СССР, и операция, таким образом, может получить продолжение уже без участия Лаго.
Выезд А/243 в СССР по предложенному варианту санкционирован. Заместитель начальника ИНО Слуцкий просит начальника погранвойск НКВД Фриновского дать распоряжение КПП Одесского порта о пропуске без досмотра австрийского гражданина Раймунда Фишера, прибывающего из Стамбула 13 декабря 1934 года на пароходе «Франц Меринг».
Уже в Москве Лаго представляет подробный отчет об особенностях паспортно-таможенного контроля и визового режима при следовании через Турцию и предпочтительности использования этого маршрута в экстренных случаях.
И еше одно весьма важное сообщение, которое, несмотря на драматизм своих собственных обстоятельств, сделал Лаго, было связано с недавним покушением хорватского террориста в Марселе на министра иностранных дел Франции Барту и югославского короля Александра. Информация настолько значима, что ее в виде спецсооб-щения незамедлительно докладывают наркому Ягоде, а затем политическому руководству страны.
В нем говорилось, что Беседовского посетил некий господин, связанный с РОВС в Югославии, предложивший ему принять участие в акции, цель которой — доказать связь организаций хорватских эмигрантов, имеющих террористические группы, с Коминтерном. Для этого Беседовский должен опубликовать в западной прессе статью, где было бы указано, что из своего опыта работы в НКИДе он якобы знает о существовании такой связи. Беседовский от участия в этом деле отказался.
Теперь, если эта фальшивка появится где-то, то для НКВД будет ясно, откуда дует ветер, и можно будет подготовить контрмероприятия, а если нужно — то и опровержение, подтверждаемое фактами.
Слуга двух господ
От представителя СИС в Париже Богомолец узнал, что англичане сообщили по своим каналам румынам и полякам, с которыми он, собственно, сотрудничал по указанию Интеллидженс сервис, что «хотя он и ушел с английской службы, но без всякой специальной вины и против него никаких возражений нет». Для Богомольца это было все же ободряющее известие, он даже подумал, что сотрудничество с такой опытной разведслужбой, как английская, при всех непредсказуемых поворотах в этой области имеет свои преимущества. Он рассудил, что как румыны, так и поляки могут вовсе и не поверить в то, что англичане отказались от сотрудничества с ним. Логика размышлений скорее всего приведет их к выводу, что англичане несколько отодвигают его в тень, чтобы задействовать затем в каких-то других операциях. Возможно, посчитали, что он слишком засветился на активной работе с территории сопредельных с СССР государств и ему лучше поработать на некотором отдалении. Перемещение во Францию вроде бы подтверждало такое предположение, тем более что он владел французским языком.