Так, по словам «Бритта», было в Румынии, где вначале с авторитетным лидером прежней политической элиты, Маниу, из Каира поддерживал связь полковник Мастер-сон, а затем в самой Румынии его коллега Шастелен (об этом мы рассказали). Такая же задача ставилась и по Чехословакии, с той, правда, большой разницей, что лидер, на которого делалась ставка — Бенеш, в годы войны находился в Лондоне.
Время шло, политики и спецслужбы работали, вопрос, кто возьмет верх в политических процессах в Чехословакии в первые два послевоенных года, решен не был. Из резидентур шла информация, которая свидетельствовала об активизации разведок бывших союзников.
«Бритт» сообщил, что, по -его сведениям, руководство английской разведки посылает в Прагу одного из своих самых опытных офицеров Гибсона, которого он, «Бритт», прекрасно знает по долголетней совместной работе. Когда эта информация была рассмотрена в Центре, то было принято решение заняться выяснением миссии Гибсона, не исключались и какие-то обращения к «Бритту», если в таковых будет надобность.
Помимо сказанного была и еще одна причина, почему Центром уделялось такое внимание Гибсону. Не было уверенности, что в результате проведенных оперативных мероприятий была выявлена вся прежняя агентура этого английского разведчика в Советском Союзе. Существовала вероятность того, что с кем-то из своих помощников англичане захотят восстановить связь и могут даже поручить это самому Гибсону, прикрытие которого весьма благоприятно для этого. Так что в успехе наблюдения за Гибсоном были заинтересованы как внешняя разведка, так и контрразведка органов госбезопасности СССР.
Очень быстро установили, что Гибсон с семьей проживает по адресу Прага XVIII, Слунка, 21; квартира большая, у него две служанки: одна русская, обслуживает его уже много лет, другую хозяин нанял уже в Праге. Ее жених сотрудничал с немцами, понес наказание, поэтому вела она себя тихо, больше всего боясь потерять столь привлекательное место, даже из дома выходила редко, да и то только в ближайший магазин.
Гости, посещавшие квартиру Гибсона, фиксировались, в числе их были и местные граждане, и иностранцы. Однажды хозяин, уходя на работу, оставил блокнот с фамилиями и телефонами людей, которые постоянно поддерживали контакт с английским посольством.
Обнаружились черновики бумаг личного свойства, например набросок воспоминаний о работе в Турции. Очевидно, Гибсон восстанавливал в памяти эпизоды прошлого, в его записях был даже своеобразный календарь памятных ему событий:
1917 — Москва
1917, март — перемещение в Петроград
1917, октябрь — возвращение в Москву
1917, март — арест англичан
1918, октябрь — отъезд из Москвы
Или только географические точки, например:
1932, январь — Рига — Берлин — Лондон — Париж — Рига
1936, сентябрь — Прага — Вена
1941, январь — Лондон — Лиссабон — Анкара — Стамбул и т. д.
За этими пометками стояла большая работа с людьми; как Гибсон намеревался использовать свои впечатления от городов, информацию о своих сослуживцах, помощниках и политиках, с которыми ему довелось работать и встречаться, не известно.
Существенную зацепку по освещению работы Гибсона предложил «Бритт». На одной из встреч в сентябре 1946 года он рассказал, что через Каир в Европу выехал брат Васильева (бывшего когда-то, как и он сам, помощником Гибсона). Младший Васильев работает на английскую разведку и всю войну находился на связи у ее резидента в Стамбуле Гибсона. Он имеет британский паспорт и, как можно понять, будет использован в работе по Советскому Союзу. Он едет в Лондон за назначением, обещал написать «Бритту» как устроится, сказал, что не надо терять друг друга из виду.
В Центре подняли все материалы на братьев. В донесении агента, знавшего младшего Васильева, Владимира, сообщалось:
В. Г. Васильев родился в 1905 году, отец служил старшим врачом на броненосце «Ослябя», погибшем в бою с японской эскадрой при Цусиме. Учился в Петербургском кадетском корпусе, вместе с которым был эвакуирован в Сибирь; во время Гражданской войны служил в отрядах Каппеля и в армии адмирала Колчака, как и многие другие бежал за границу; сначала находился в Шанхае, затем с группой молодых людей был отправлен в Югославию. Оттуда был вызван старшим братом в Бухарест, где вначале сотрудничал с румынской разведкой, а затем был завербован англичанами и выполнял роль связника с эмигрантом Богомольцем (т. е. с «Бриттом». — Авт.), являвшимся помощником резидента Интеллидженс сервис в Румынии Гибсона. Впоследствии находился на связи у самого Гибсона и его брата Арчибальда. В середине 1940 года был переведен англичанами в Стамбул, где вновь оказался под началом Гибсона.
Начали исследовать эту линию, так как возник вопрос, нельзя ли выйти на англичанина через Владимира Васильева.
В период немецко-румынской оккупации Одессы агент органов госбезопасности «Кайсов» познакомился в дружеской компании с некоей Ксенией,, приехавшей из Бухареста. Та, проникнувшись доверием к сыну бывшего белого генерала, рассказала, что знает людей, связанных с английской разведкой, и назвала Владимира. Уезжая из Одессы, обещала «Кайсову», проявившему интерес к жизни за рубежом, помочь установить связь с этим человеком и дала ему свой адрес.
В августе 1945 года «Кайсов» под легендой розыска имущества, вывезенного румынами из Одессы, приехал в Бухарест и связался с Ксенией. На просьбу «Кайсова» выполнить обещание и вывести его на английских представителей она указала на прямого начальника Владимира Васильева — А. Гибсона. Ждал «Кайсов» напрасно, англичане проявили осторожность, а может быть, дама переоценила свои возможности.
Дальнейшая проверка показала, что старший из братьев, Васильев Стефан, в конце июля 1945 года арестован органами «СМЕРШ» на территории Румынии.
На допросе Васильев показал, что после введения в Румынию немецких войск брат вместе с английскими разведчиками покинул страну и выехал в Турцию. В 1944 году жена арестованного, работавшего в то время в германском разведоргане в Софии, ездила в Стамбул по заданию германской разведки для свидания с братом. Возвратившись, она рассказала, что Владимир получил британское подданство и служит в звании штаб-сержанта радиотелеграфистом при резиденте СИС в Турции Г. Гибсоне.
В связи с переездом из Софии в Бухарест и приходом в Румынию советских войск переписка между братьями прекратилась, тем не менее Васильев-старший высказал уверенность, что в сложившихся условиях можно попытаться от его имени установить связь с Владимиром и высказал в этой связи целый ряд соображений, как это лучше сделать.
Сам Васильев, отбывая тюремное заключение, стремился как-то облегчить свою участь — на сотрудничество со следствием и сотрудниками оперативных служб шел без проблем. На его бухарестской квартире были изъяты пять фотоальбомов любительских фотографий, на которых были запечатлены многие лица, которые, по его словам, сотрудничали с английской разведкой. Васильев назвал их, сообщив известные ему сведения о местонахождении этих людей и роде их занятий.
Но время шло, обстановка менялась и торопила. Лондонской резидентурой Владимир был установлен в бедном квартале одного из пригородов, но он был тяжело болен и что-либо конструировать в этой ситуации было бессмысленно. Да и не эта линия Гибсона в освещении действительности была главной — эпизод с его бывшими помощниками лишь высвечивал то значение, которое руководство внешней разведки придавало вскрытию деятельности сотрудников СИС в Чехословакии. Слишком высоки были ставки в политической игре, которая велась в этой стране.
Президент Бенеш
Во время своей вынужденной эмиграции и пребывания в Лондоне, где во время Второй мировой войны базировалось чехословацкое правительство, Эдуард Бенеш, бывший и будущий президент Чехословакии, лично общался сразу с тремя полковниками разведывательных служб.