– Да тут, с ними… такой профессиональный синдром. Как говорится, с кем поведешься…
– И что было с нашим клиентом? – чуть громче и бодрее спросил я, сигнализируя об интересе сугубо к клиенту по своему делу.
– Вы знаете, он меня сразу удивил. Особых проявлений у него не было, но… – доктор чуть притих, перед этим понизив голос.
– Что? – тоже понизив тон, спросил я почти настороженно.
– У него все крутилось вокруг одной задачи или проблемы. Так и не определил окончательно, чем это для него являлось. Он все время просил объяснить, как отреагирует его сознание, если он вдруг помолодеет.
– Оба-на. В смысле?
– Вот. Постоянно. Я пытаюсь ему намекнуть насчет его комплекса, а он вокруг только этой темы проявляет интерес.
– Платил?
– Я же сказал, провожу частную практику. Хотите меня привлечь за использование казенного помещения?
– Да упаси господи. Это не по нашей части.
Мы улыбнулись.
– Платил… все больше и больше.
– Так что ж он хотел? Вы наверняка ему сразу объяснили все.
– Все, да не все. Он просил обрисовать его новую жизнь. После моего вопроса «что вы хотите изменить?» он весьма меня удивил. Стал ерзать в кресле, озираться, осматривать кабинет, заметив мое любопытство, выраженное отчасти повторением его взгляда. Я стал невольно искать предмет его интереса, потому как он даже под стол заглянул, что было весьма беспардонно. Симптомы проявлялись. Поведение, характерное людям с манией преследования. Мне оставалось только протестировать его на манию величия, – врач опять сделал паузу, – тот не заставил себя ждать, заявил, мол, что может стать управляющим нашего института. На это я слегка улыбнулся, на что получил: «Да что там института, я могу стать…» Он не закончил, стал буравить взглядом бейдж на моем халате. Потом встал и ушел. Вот и все. На мой вопрос «что же вы хотели?» оглянулся, чуть задержался в дверях, поблагодарил и ушел. В общем, симптомы просто перли из него, уж простите за такой жаргон. Искать его я не стал.
– Да уж, не густо. А я тут в ожидании надежной ниточки в созданном им лабиринте…
– Так, может, расскажете об этом лабиринте?
– В процессе расследования консультантам и вообще участникам дела, даже невольным, становится известна какая-то часть информации по делу, несмотря на тайну следствия. Могу рассказать, – добавил я к сказанному задумчиво, что прозвучало несколько фатально. – Только вам придется дать расписку о неразглашении… и вы становитесь фигурантом этого дела.
– Вы меня удивили в очередной раз. Я уже давно фигурант дела, даже не зная о вашем расследовании. Не так ли?
Я посмотрел на собеседника, выражая доброжелательность легкой улыбкой, чуть приподняв плечи и немного разведя руки, при этом раскрыв ладони. Жест и мимика дали понять ясно – без этого никак.
– В материалах зарубежной разведки некий тип, через которого шла передача или утечка, пока мы и сами точно не знаем, информации из вашего режимного предприятия, значится под этими данными.
– Хм. И что же он сообщил? кто его сообщник тут?
– Что он сообщил – я вам сказать не могу. Могу только в общих чертах дать представление… – я тут помолчал, раздумывал, во что я его все же могу посвятить без ущерба для безопасности, ведь он, как и все, пока еще был подозреваемым. – Материалы связаны с работами вашего внезапно почившего сотрудника, и это делает событие вдвойне подозрительным.
– Хм, я сразу сказал – тут что-то не то. Окажу максимальное содействие.
Глава 5: Алло мозг
…Следующим, с кем я встретился по интересующим меня вопросам, был начальник службы кибербезопасности АО «ЗАСЛОН». В своей картотеке его я обозначил как «гражданин Антивирус». Мужчина среднего роста, лет так за пятьдесят, походил на Чарли Чаплина, именно на тот образ, что известен по его знаменитым фильмам.
Тут я должен сделать еще одно маленькое отступление, дабы еще раз напомнить, какой уровень техники есть в вашем пользовании и какой относительно него может быть у спецслужб. В качестве примера приведу уже известную вам историю с презентом послу США. История такова: 4 августа 1945 года делегация советских пионеров преподнесла послу США Авереллу Гарриману подарок – деревянное изображение Большой печати США. Посол повесил подарок на стене в своем кабинете, в посольстве США в Москве, не подозревая, что внутри был встроен эндовибратор.
С помощью эндовибратора советские спецслужбы семь лет прослушивали расположенную в здании московского исторического особняка резиденцию посла США – «Спасо-Хаус». За это время сменилось четыре посла, не один раз менялся интерьер кабинета, но деревянная Большая печать неизменно оставалась главным украшением.