- Подождите, я всё еще не понимаю, каким образом был остановлен распад? Откуда взялась такая сила?
- Просто Варамис «вырубает» собственный разум, чтобы тот не ограничивал использование способности к целительству.
- Логика в этом есть… Если, по расхожему мнению, человек, в силу естественных ограничений использует лишь десять-пятнадцать процентов своего потенциала, то попытавшись снять ограничения… Нет, стоп, кто тогда направляет высвободившийся потенциал, если разум отключен?
- В Варамис есть часть ещё одного разума. Разума умершей дочери. Он и направляет, – неохотно ответил боец. – Это не целительство, как стимулирование метаболизма клеток, перестроение веществ за счет собственных сил организма. Это не некромантия, как перестроение распада в новое созидание. Ежнир назвала это некрономией. Для того, чтобы потенциал был реализован, женщина на поддержание чужого разума жертвует частью собственного.
- Н-да… Только откуда это Вам известно? – Джем даже мысленно добавил: «Вара не из тех, кто раскроется любому встречному-поперечному».
- Да вот уж так известно. Мы с Ежнир на Земле знакомы. На этом всё. Займись вещами.
Въедливость и дотошность Джемира мужчине никогда не нравились.
«Зачем Варамис опять использовала её? Некрономию, будь она неладна! Неужели не было другого способа?» Он-то прекрасно помнил, как и почему проявилась эта ни у кого ранее не наблюдавшаяся способность. «Не могу представить, почему машина оказалась в кювете. Мой младший братишка был первоклассным водителем…» - и не хотелось вспоминать, а пришлось.
Именно за полтора месяца до той злосчастной аварии мастер меча и целительница породнились. Как говорится - отлично погуляли на свадьбе. В качестве брата жениха и матери невесты соответственно. И после самых искренних пожеланий счастья и долгой семейной жизни в разы больней слышать неумолимо-горькое известие. Удерживать рвущийся из груди крик. Спешить в палату, где всё же, после нескольких операций, смогла прийти в сознание молодая жена его брата... Нет, не жена. Вдова. Видеть, как рядом с ней, крепко удерживая ладонь пострадавшей в своих ладонях, плачет её мать, Варвара Степановна.
- Василиса, ты должна жить. Я могу забрать твою боль, но постараться не падать духом должна ты сама. Слышишь? – и это не были просто красивые слова, женщина действительно ослабляла болевые ощущения у того, кого касалась.
- Мам, ты и так знаешь, что всё бессмысленно, – тихо ответила тогда дочь, - Если он погиб сразу, то я всего лишь ненадолго задержалась. Ты же чувствуешь это.
Она вздохнула в последний раз, чуть заметно улыбнулась, и эта легкая улыбка так и осталась в уголках губ.
- Нет же, я не могу с этим смириться. Не оставляй меня! Не надо!!! – крик перешел в хрип. Что именно произошло на глубинном уровне, осталось загадкой не только для Талимира, но и для консилиума привлеченных впоследствии лучших целителей СНА.
Теперь Варамис в мирах вне Земли могла использовать даже запредельный потенциал, впрочем, не без последствий. Женщина рассказала по секрету, что, помимо энергетического истощения, после каждого использования «некрономии» она замечает пропажу из памяти событий собственной жизни. Ранние детские воспоминания уже исчезли безвозвратно, из школьных лет остались разве что два последних года. К тому же появились значительные пробелы в знаниях, которые пришлось спешно восполнять.
Личнер посоветовал как можно реже пользоваться запредельным, и Варамис на удивление быстро согласилась.
Вот только реальность, как водится, внесла свои коррективы…
Глава 4. КРАЙНИЙ УГОЛ. 4.3. ИГРЫ С ОГНЁМ
- А-а-а! Как в универ идти неохота! – широко зевнул Кирилл Авдеев.
- А придётся. Доброе утро, мальчики! – заглянула в комнату Фаина.
- Ненавижу учиться по субботам! Хочу пятидневку, а не шестидневку-у-у! – С обреченностью в голосе пожаловался в белый свет Кирилл.
- Мало ли чего ты там хочешь…
- Э? Вы?! Что вы тут делаете?! – так и подскочил спросонья Никита, ведь он точно помнил, что в больничный покой к нему уже который день никого не пускали. – Ай, точно! Это ведь Земля…