- Да уж, похоже. Но с гораздо более интересными усложнениями. Чтоб повеселее. Чтобы просто так, за безделье, крыску к кнопочке не подпускать, а отрабатывать заставить, в колесе там побегать, пару дырок в нужных местах прогрызть… - с нервным смешком бросил парень.
- Не надо, Ники, не надо так говорить. Это не смешно, это… страшно, – девушка накрыла его ладонь своей, чуть подрагивающей, ладошкой.
- Я вообще в шоке, насколько тут при кажущемся разнообразии всё кибернетизировано, стандартизировано и на поток поставлено. Пробирки, кормосмеси, отдельно выращиваемые органы, - Лана закрыла глаза и снова открыла. Картинка стала несколько проще, не такой яркой, исчезли многие указатели. – Уф, так полегче будет. Наткнулась на ограниченный канал. Кажется, он используется... кхм, использовался... для тех, кто потерял возможность оплачивать основной уровень доступа. «Статы»… что такое статы? Статусы? Характеристики? А, вот, всё ясно, это понятие, объединяющее денежный доход и социальный статус. Похоже, тут продается и покупается всё, что только можно вообразить. Кстати, то, что кристалл-переводчик отметил как «Всемирная Сеть» - это структура, которая гораздо больше и сложнее, чем все наши телекоммуникации, радио и интернет вместе взятые. Представьте себе, что вся возможная информация о человеке до последнего чиха фиксируется и доступна в реальном времени. Но не каждому доступна, конечно. Есть сложные структурные фильтры. Даже мысли и рассуждения, которые, на первый взгляд, нельзя непосредственно замерить, прекрасно считываются через призму непрерывно осуществляемого общения в системе.
Никимир только вздохнул, бережно разворачивая бумагу свитка. Давние полудетские рисунки, казавшиеся слишком разрозненными и оттого не связанными друг с другом, сейчас раскрывали свой смысл. В первом карандашном наброске с кривыми линиями, с квадратиками и прямоугольничками, прямыми и скошенными, перекрывающими пространство и налезающими друг на друга, угадывалась человеческая фигура. В гротескном кресле с лентами-проводами. И, конечно же - множество зависших вокруг кресла окон-экранов в самых разных плоскостях.
Нирдан, значит?
И та самая многоуровневая система общения, отчетливо видимая сейчас.
Пусть и через призму Восприятия Информационного Поля.
По-другому быть не могло. Биологический объект человека с пользовательским именем Нирдан даже представить себе не смог бы, как оно вообще может быть - «по-другому». Без малого двадцать четыре года, два месяца и четыре дня он был абсолютно уверен и в себе, и в своих силах, и в своем будущем. В мире, где всё продаётся и покупается, на его счёт шли неплохие статы. С генотипом ему повезло, в отбраковку на этапе выращивания он не попал. В дальнейшем тоже никаких патологий и опасных мутаций не выявили. С неопасными разобрались ещё в ясельной группе, а несколько лет последующей коррекции даже рубцов и шрамов «на память» не оставили.
К шести годам, то есть, как раз к расчетному сроку выпуска из сектора молодняка, он на хорошем уровне показал требуемые нормативы чтения, счета, письма и физической подготовки. Сам-то, естественно, подобного почти не помнил, но соответствующая отметка в личном деле была. И уникальный номер был, под которым парень числился до срока выпуска из подросткового сектора. Этот выпуск уже остался в памяти, не мог не остаться. С зависшим в глазах двоечников давящим страхом отбраковки. Со сложными переводными экзаменами. С первым дозволенным выходом в настоящую Сеть. С торжественной идентификацией пользователя.
Как же приятно было впервые в жизни ввести в подсвеченную графу новое, лишь минуту назад полученное, никем и никогда еще не занятое имя «Нирдан». Жаль только, пафос и торжество момента подпортило первое же пришедшее сообщение.
«Привет, Нирданчик-нежданчик!» гласило оно. Это отличился, конечно же, сотоварищ и сосед под номером… ах нет, уже под именем… Кейстоун. Припомнил всё-таки, зараза, давнее молоднячье прозвище. Прозвище, между прочим, раздражавшее половину подгруппы именно своим наличием. Ни у кого же ни номерка, ни буквицы, а тут целое прозвище!