— О господи! — возмутилась Мелисса.
Чайная, в которой, как и во многих заведениях Лондона, была воссоздана атмосфера другого времени и места, оказалась на удивление теплой и уютной. Даже огонь в камине горел. Бальсавар был прав: их преследователь, или преследователи, не стал заходить внутрь. Так что, по крайней мере, на какое-то время они остались одни и могли спокойно поговорить. Как только они согрелись, благодаря теплу от камина и горячему чаю с булочками, Сунир наконец был готов им все объяснить, а Джейк — его выслушать. Мелисса пила чай маленькими глоточками и с мрачным видом наблюдала за дверью.
— Итак, почему вы решили нам все рассказать? — спросила она. — Если Льюис угрожал вам, а эта книга — такой страшный секрет?
— Потому что он исчез! Разве не это вы сами только что сказали? — вскричал он в отчаянии. — Правда о Шекспире была доступна на протяжении нескольких веков для того, кто смотрел внимательно, — добавил он. — И многим она уже известна. Если книгу не удастся вернуть, если что-то случилось с моим коллегой, тогда, по крайней мере, кто-то еще должен узнать правду. Я убежден, что, если вы, сэр, как журналист изучите известные факты, вы сразу увидите, что Шекспир был вором, укравшим работу другого человека.
Мелисса сердито фыркнула, а Джейк кивнул.
— Это справедливо, — сказал он. — Поэтому давайте начнем с Марка Твена. У меня есть основания полагать, что Льюис изучал не только произведения Роберта Грина, но и его работы тоже. — Он пока не собирался раскрывать Бальсавару содержимое всего списка Льюиса. Как и у Мелиссы, у него не было причин доверять этому человеку.
— Очень хорошо. Значит, вам и о нем известно.
«Ничего нам не известно», — подумал Джейк.
— Расскажите нам.
— Начнем с того, — проговорил Сунир, — что вам следует почитать Марка Твена, чтобы узнать основные факты о Шекспире. Он написал целую книгу на эту тему.
— Марк Твен написал книгу о Шекспире? — удивленно спросил Джейк. — А почему я о ней не слышал?
— Я об этом и говорю. Возможно, кое-кто не хотел, чтобы вы о ней узнали. Она внутри его автобиографии.
— У меня есть эта книга, но в оглавлении о Шекспире ни слова. Правда, дальше оглавления я пока не продвинулся.
Сунир покачал головой.
— Она либо там, либо ее изъяли. Некоторые издатели по собственной инициативе подвергли цензуре кое-какие скандальные высказывания Марка Твена, особенно по данной теме. Но дело в том, что это не просто голословные высказывания. Они основаны на фактах, известных в его время, равно как и в наше.
— Ну, в моей книге ничего о Шекспире нет, к сожалению.
— Вы уверены? Вы прочитали названия всех глав?
— Да.
— Там упоминается сэр Сидни Ли? Он был знаменитым биографом Шекспира.
Джейк задумался.
— Мне нужно проверить. Имя кажется мне знакомым, но я не уверен.
— Прошу вас, посмотрите. Книга у вас здесь, в Лондоне?
— По правде говоря, да.
Во время их разговора Мелисса как-то странно на него смотрела.
— Папа, ты же не собираешься верить во всю эту чушь собачью?
— Я журналист. Моя работа заключается в том, чтобы собирать факты, представлять их на суд читателя и давать ему возможность самому делать выводы, — раздраженно ответил он.
— Ты попусту тратишь время, — проворчала она, глядя в свою чашку так, словно пыталась прочитать по ней предсказание судьбы.
— Марк Твен расскажет вам основные вещи, — продолжал Сунир. — Поэтому я не стану их повторять. Но есть еще несколько фактов, неизвестных широкой публике.
— Например? — сердито поинтересовалась Мелисса, которую такой поворот событий совершенно не обрадовал.
— Отец Шекспира был контрабандистом и мелким политиком, отсидевшим срок в тюрьме. Это подтвержденные документами факты. Однако если вы отправитесь в Стратфорд, вас попытаются убедить в том, что он был уважаемым общественным деятелем, образованным человеком и гражданином, удостоенным рыцарского звания.
Мелисса нахмурилась и откусила кусок булочки.
— Так и было, именно по этой причине у него был собственный герб, — заявила она.
— Герб можно купить. Родители Шекспира были неграмотными людьми, но он, возможно, ходил в стратфордскую начальную школу и доучился до третьего класса, — сказал Бальсавар.
— Шекспир учился в школе в Стратфорде и получил там прекрасное образование, и это всем известный и не вызывающий сомнений факт, — заявила Мелисса.
— Установленный авторитарно, а не при помощи доказательств, — возразил Бальсавар, который наконец понял, что она не на его стороне.
— Три класса? — переспросил Джейк.
— Деревенская школа была начальной, и в то время в ней было только три класса.
— Которые, да будет вам известно, эквивалентны шести нынешним, — сердито сказала Мелисса.
— Понимаете, моя дочь изучает Елизаветинскую эпоху и пишет докторскую диссертацию.
Сунир удивленно на нее взглянул и пожал плечами.
— Но это же прекрасно. Если мне удастся убедить одного ученого в правдивости моих выводов, она сможет заручиться поддержкой остальных.
— И не мечтайте, — заявила Мелисса. — Шекспир занимает прочное место в истории литературы, как никто другой.
— Если забыть о реальных фактах, — со вздохом проговорил Бальсавар. — Именно об этом и должна была рассказать миру наша книга.
Мелисса энергично покачала головой.
— Установлено и не вызывает сомнений, что в стратфордской школе прекрасно преподавали латынь, и этого было достаточно, чтобы дать ему серьезную основу для написания его пьес.
— Латынь на уровне третьего класса? — недоверчиво спросил Джейк.
— Которая соответствовала шестому классу, — настаивала на своем Мелисса. — Это была превосходная школа.
— И вы действительно в это верите? — спросил Сунир. — В сельском городке, да еще в те времена? Вы, выпускница университета и будущий доктор философии, на самом деле верите, что такое возможно? Что простой деревенский парень мог писать пьесы о Греции и Риме, об Италии, и Франции, и Шотландии, о любви, медицине, истории, человек, проучившийся на двадцать лет меньше вас, не имевший никакого доступа к профессорам, библиотекам, человек, который никогда не путешествовал и не имел никаких источников информации?
Мелисса сердито тряхнула головой.
— Мне кажется, что в ваших словах слишком много предположений.
— Дорогая моя, — проговорил Сунир, — вся биография Шекспира представляет собой одно сплошное предположение.
— Так-так, — вмешался Джейк. — Давайте слегка притормозим. Вы утверждаете, что у него не было книг?
— Он не оставил после себя ни одной книги. Однако он был состоятельным человеком, — продолжал Сунир.
— Минутку, — перебил его Джейк. — Я изучал Шекспира в колледже. Насколько я помню, в «Буре» у него есть строчка о том, что его библиотека — это целое графство. Я отказываюсь верить в то, что он мог сказать такое, не имея ни одной книги.
Сунир развел руками.
— Именно это я и пытаюсь вам сказать. — Он немного помолчал. — Почитайте Твена. Почитайте «Последнюю волю и завещание Шекспира».
Джейк пару мгновений не сводил с него глаз, пытаясь сообразить, почему эти слова вызвали у него беспокойство.
— Последняя воля и завещание. — И тут он сообразил. — Разумеется: ПВЗ. Последняя воля и завещание.
Он сделал мысленную заметку: проверить Твена, а также завещание Шекспира, потом бросил короткий взгляд на Мелиссу, которая только покачала головой и отвернулась.
— То, что в его завещании не упомянуто ни одной книги, еще не означает… — начала она.
— Послушайте, он был писателем. Скольких писателей, у которых нет книг, вы знаете? А вот актер Эдвард Аллейн[22] оставил целую библиотеку. По завещанию.
— Может, Шекспир читал книги Эдварда Аллейна.
— Только не в Стратфорде. Что же касается предположительного образования на уровне шестого класса, полученного им в стратфордской школе, не существует документальных подтверждений того, что он туда вообще ходил, как и в какую-либо другую школу, — добавил Сунир. — Что на самом деле очень странно, потому что школы вели тщательный учет своих учеников. Правительство Елизаветинской эпохи уделяло огромное внимание ведению документации и сохранению ее для истории. Они записывали все. Вы будете удивлены, узнав, сколько в архивах существует томов, где зарегистрированы самые незначительные события, тогда происходившие.