Джейк заметил хорошо одетую пожилую пару, которая шла к могиле, женщина тихо плакала, на лице мужчины застыла печаль.
— Не понимаю! — жаловалась женщина. — Почему он выбрал именно это место? Почему здесь, в богом забытом Дептфорде?
Приходской священник услышал ее слова, но никак не отреагировал, словно устранился от исполнения своих обязанностей. Однако женщина (очевидно, это была мать Льюиса) оказалась не единственной, кто так думал. Джейка тоже заинтересовало, почему для похорон выбрано именно это место. Он молча слушал, как священник произносит последние слова, потом гроб опустили в могилу.
Он принес соболезнования родителям, пожал несколько рук и отошел в сторону.
Неожиданно кто-то схватил его за руку. Это был Сунир.
— Сюда! — нетерпеливо прошептал он.
Раньше Джейк ничего не заметил, потому что стоял спиной. Совсем рядом с могилой Десмонда Льюиса, на стене, была небольшая бронзовая табличка, потемневшая от времени. На ней Джейк с трудом разобрал слова: «Побег, взраставший гордо, отсечен»,[43] а над строчкой имя — Кристофер Марло.
Джейк, прищурившись, посмотрел на табличку.
— Что это значит? «Побег, взраставший гордо»?
Мелисса долго и молча смотрела на табличку.
— Строка из пьесы, — наконец ответила она. — Означает преждевременную смерть.
— Одна из величайших пьес, написанных до Шекспира, — с благоговением произнес Бальсавар. — «Доктор Фауст» Кристофера Марло.
— Я о ней слышал, — сказал Джейк.
— Теперь понятно, чем занимался Льюис, — с растущим возбуждением продолжал Бальсавар. — Почему еще он мог выбрать именно это место для своего погребения?
— Марло? — спросил Джейк. — Вы думаете, он писал о Марло?
И вновь Мелисса собралась запротестовать, но сдержалась.
— Вы, наверное, знаете, что тела нет, — после некоторой паузы заговорил Бальсавар. — Считается, что он был убит поблизости и похоронен здесь в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году. Но могилы нет. Спустя годы кто-то заказал табличку — предположительно его друг Томас Нэш — в качестве эпитафии. Других указаний на могилу Кристофера Марло не существует.
Мелисса продолжала молча смотреть на табличку.
— Это последнее послание доктора Льюиса нам, — понизив голос, сказал Сунир. — Возможно, он предчувствовал свою гибель, я не знаю. Но мне кажется, что именно так он хотел приобщиться к бессмертию.
— К бессмертию? Но как? — Джейк недоуменно покачал головой, глядя по сторонам, а Мелисса отвернулась, погрузившись в свои мысли.
— Я уже давно это подозревал, но он не признавался. — Бальсавар вздохнул. — Но теперь, когда доктор Льюис мертв, я чувствую, что именно нам следует довести до конца начатую им работу. Мы должны выяснить, что произошло, пусть ваши читатели узнают правду.
— Правду о чем? — с недоумением спросил Джейк. — Вы имеете в виду книгу?
— Мистер Флеминг, вы журналист. Вы должны положить конец лжи. Теперь я убежден, что знаю, о чем хотел рассказать миру Десмонд Льюис, — он считал, что Кристофер Марло стал жертвой самой чудовищной кражи всех времен.
Джейк посмотрел на Бальсавара, потом на табличку, наконец его взгляд остановился на свежей могиле Льюиса.
— Вы утверждаете, что Марло написал пьесы, а Шекспир их украл?
— Вероятно. Должны существовать доказательства, и Льюис их нашел. Он имел возможность показать всему миру, что произведения Марло были украдены Потрясателем сцены, имя оклеветано, а память навсегда похоронена на жалком церковном кладбище. Теперь я в этом совершенно уверен.
— Это просто смешно, — наконец заговорила Мелисса. — Как кандидат на авторство Марло был отвергнут много веков назад, и главная причина заключалась в том, что он умер значительно раньше.
Бальсавар покачал головой.
— Вы наверняка помните, что написал по этому поводу Марк Твен?
«Опять Марк Твен», — раздраженно подумал Джейк.
— Что-то вроде: «Слухи о моей смерти сильно преувеличены». — Он вдруг вспомнил о предисловии Марка Твена, где говорилось о словах из могилы.
— Верно. Такие слова есть в его автобиографии.
— Твен так сказал? — не удержалась Мелисса, хотя ей не хотелось задавать этот вопрос.
— Нечто похожее относится и к Марло. Он только считался мертвым. Тут есть различие. И немалое.
Мелисса нетерпеливо тряхнула головой.
— Я так не думаю. Мертвый — значит мертв. Марло умер. И точка. Он написал «Фауста», «Тамерлана» и несколько других пьес, за которые получил заслуженное уважение. Потом он умер. Конец истории.
— Нет, — возразил Сунир. — Я убежден, что это только начало. — Он посмотрел на почти опустевшее церковное кладбище, приблизился к Джейку и Мелиссе и заговорил со всевозрастающим возбуждением: — Вам известно, что его обвинили в мошенничестве и других преступлениях, в результате чего он остался на задворках литературной истории. Вы никогда не спрашивали себя почему?
— Возможно, потому что он был мошенником?
— Как тамплиеры? Или салемские ведьмы? Или фалуньгун,[44] или лидеры рабочего движения в Америке в девятнадцатом веке, или евреи в Германии? Они тоже считались мошенниками и преступниками.
Мелисса снова покачала головой.
— И вы утверждаете, что Марло жил после тысяча пятьсот девяносто третьего года и каким-то образом написал все пьесы, которые потом присвоил себе Шекспир, но никому об этом не сказал? Почему?
— Потому что Марло не мог заявить о своем авторстве — ведь его считали умершим.
— Иными словами, вы утверждаете, что Марло и был тем самым поэтом в изгнании.
— Да!
— И какие у вас есть основания для такой теории? — спросил Джейк.
— Я уверен, что Льюис думал так же. — Сунир посмотрел на них своими серьезными карими глазами, умоляя их ему поверить. — Вы и сами знаете, что Шекспир ничего не мог написать в принципе, не говоря уже о таких великих пьесах и стихах.
— Ну, пока я не готов зайти так далеко, но согласен с серьезными доводами, которые приводили Твен и Грин, — признал Джейк. — Но почему именно Марло?
— Вы согласны, что автором не мог быть Оксфорд?
— Да, я готов с этим согласиться.
— А кто еще остается? Бэкон? Как и у Оксфорда, у него не было оснований скрываться. Я изучал его поэзию. Прежде всего, он очень многословен. Да и где бы он взял время? Нет, это не Бэкон, а Марло. Он подходит со всех точек зрения.
— Если не считать того, что он слишком рано умер, — фыркнула Мелисса.
Сунир бросил взгляд через плечо Джейка, и его глаза широко раскрылись.
— Он все еще здесь, — прошептал он. — Ваш Наблюдатель. Я думаю, нам нужно уходить.
Джейк согласился. Толпа уже успела разойтись. Профессора и студенты покидали кладбище, некоторые из них смотрели на троицу с откровенной неприязнью. Несчастные родители Льюиса шли в сопровождении священника, который им что-то говорил, и Джейк решил, что не стоит их прерывать словами соболезнования. Льюис был его другом, но его родители даже не подозревали о существовании Джейка.
Они направились к выходу и принялись искать такси, что оказалось не таким простым делом в этой части города.
— Пожалуй, — сказал Джейк, — пришло время нанести еще один визит моему другу мистеру Блоджетту.
— Это тот, у которого книжный магазин? — спросил Сунир. — Я о нем слышал.
— Да. Я бы хотел заняться изучением творчества и жизни мистера Марло.
— Могу лишь повторить, — проворчала Мелисса. — Ты зря потратишь время.
Они вышли на улицу перед церковью, когда Джейк посмотрел налево и заметил черную машину, которая медленно двигалась к ним. Он уже видел эту машину прежде. Джейк огляделся и увидел неподалеку такси, стоявшее на стоянке. Очевидно, водитель надеялся, что кто-то из пришедших на похороны захочет воспользоваться его услугами. Джейк помахал ему рукой.
— Поехали! — сказал Джейк, когда они устроились на заднем сиденье. — И постарайтесь уйти от черной машины, которая сейчас позади нас.
44
Религиозное движение, возникшее в Китае в начале 1990-х годов на основе традиционной китайской гимнастики цигун. В КНР запрещено.