— И все?
— Да.
Мелисса отвернулась.
— Господи, мне кажется, что через столетия я слышу зевки от скуки. — Она стиснула зубы. — Мы получили еще одно подтверждение тому, что уже знали. Холл ничего не написал о том, что его тесть был знаменитым поэтом и драматургом Шекспиром, великим писателем, любимым Бардом Эйвона. Молчали и все остальные. Папа, Барда Эйвона не существовало. Именно об этом и хотел рассказать миру Десмонд Льюис.
Джейк все еще не мог принять эту идею, несмотря на их находки и уверенность Сунира. Тем не менее отсутствие реакции на смерть Шекспира не имело ни малейшего смысла.
«Должно быть, произошла какая-то ошибка, — подумал он. — С другой стороны, почему Бен Джонсон никогда не упоминал о Шекспире при его жизни? Или хотя бы после смерти?»
— Давай немного поговорим о Джонсоне, — предложил он, принимаясь расхаживать по комнате. — Как насчет его знаменитой элегии, посвященной Уильяму Шекспиру, в Первом фолио?
— Да. Опять это Первое фолио. Но не сразу после смерти Шекспира. Витиеватые похвалы Джонсона написаны семь лет спустя. Что же он молчал в тысяча шестьсот шестнадцатом году, когда умер человек, которого он потом называет своим другом и великим коллегой? Ведь они были знакомы по «Глобусу». Их можно было считать равными. — Она вернулась к компьютеру. — Подожди, я хочу кое-что проверить.
Мелисса принялась делать запросы по Бену Джонсону. Она быстро просматривала разные статьи, пока не нашла то, что искала, дважды прочитала и возбужденно воскликнула:
— Папа! Я нашла ответ.
Он в это время перечитывал книгу Гоффмана.
— Ответ на что?
— Почему Бен Джонсон не написал элегию на смерть Шекспира в тысяча шестьсот шестнадцатом году.
— И почему же?
— Потому что они не были знакомы.
Он уставился на дочь.
— Что? Как такое может быть?
— В тысяча шестьсот девятнадцатом году Бен Джонсон составил список всех самых знаменитых и важных людей, с которыми был знаком. Он обожал говорить о своих связях с влиятельными людьми. Шекспира в том списке нет. Господи, Бен Джонсон не был знаком с Шекспиром — в противном случае он бы о нем написал.
— Ты шутишь. Как он мог его не знать?
— А почему же он не включил его в свой список? Если только… — Она щелкнула пальцами.
Однако Джейк ее опередил.
— Если только Джонсон не считал Шекспира незначительным актером или агентом, недостойным упоминания.
— Верно. Пьесы были знаменитыми, во всяком случае те девять, что были поставлены и опубликованы. Значит, если бы Джонсон при жизни Шекспира знал, что тот являлся их автором, он бы включил его в список. Папа, это доказывает, что лицемерные слова в Первом фолио — полнейшая чепуха.
— Ты уверена, что Шекспира не было в том списке?
Джейк поспешно подошел к компьютеру, чтобы взглянуть на источник: исследование профессора из Бирмингема, со ссылками на дюжины биографических источников.
— Уверена. Так же как Шекспура и Шакспира.
— Невероятно.
— Тебе следует позвонить этой самодовольной докторше Паркер и сунуть это ей под ее маленький нахальный носик. Во всяком случае, когда умер Марло, о нем написали многие.
— Да. Но Шекспир заказал себе надгробный камень с надписью «…за то, что прах не тронул мой», а это кое о чем говорит. А у Марло вообще нет могилы.
— И какой из этого вывод?
— Шекспир побеждает.
И они с новыми силами взялись за поиски. Теперь удача сопутствовала Джейку.
— Малышка, смотри, что я нашел. Ты знаешь, что Кэмден, собственный историк Стратфорда-на-Эйвоне, не упомянул Шекспира в истории города, опубликованной в тысяча шестьсот пятом году? Потрясатель Сцены даже не попал при жизни в «Кто есть кто» Стратфорда, хотя считался знаменитым — да и жил в этом городе. Кого обманывал Джонсон?
— Может быть, это была ирония?
— Я так не думаю. В противном случае он написал бы о нем хоть что-то, пока тот был жив.
— Возможно, он завидовал его славе?
— Тогда зачем написал элегию для Первого фолио?
— Не исключено, что его точка зрения изменилась.
— Почему? «Время лечит»? Я так не думаю.
— Может быть, Шекспир все это время пытался ввести его в заблуждение, предлагая оценить «последнюю работу» всякий раз, когда она приходила к нему из Европы или еще откуда-нибудь.
— Но тогда Джонсон бы его помнил.
— Пожалуй.
— А ты знаешь, какой напрашивается вывод? На смерть Уильяма Шекспира никто не отреагировал, поскольку Шекспир ничего не значил. И всем это было известно.
— Остается предположить, что имела место сделка.
— Сделка? Ты намекаешь на то, что Джонсон и «Глобус» были партнерами?
— Да, всего лишь бизнес. Первое фолио следует рассматривать как деловое предприятие.
Мысли Джейка устремились вперед. Даже английские скептики обращались с сыном перчаточника с деликатностью, искали ему оправдания, боялись поставить под сомнение мощную индустрию шекспировского туризма. А теперь исчезновение Сунира вслед за смертью Десмонда Льюиса давало серьезные основания для тревоги. Ведь если скептики правы, существовала высокая вероятность того, что совершены преступления, что история сознательно извращалась и фальсифицировалась ради извлечения выгоды из Шекспира и компании, и многие на этом составили себе состояния. В том числе и сам Шекспир. И Джейку не нужно было ни в чем убеждать дочь. Он видел, что Мелисса думает так же.
Тишину неожиданно разорвал шум — казалось, стая птиц зачирикала одновременно.
— Что такое? — вздрогнув, спросил Джейк, нервы которого были на пределе.
Мелисса открыла свой сотовый телефон.
— Да? Алло. — Она нахмурила брови. — Кто говорит? — Она слушала, затаив дыхание. — Подождите минутку, пожалуйста. — Она посмотрела на отца широко раскрытыми глазами. — Это из Шекспировского фонда. Он хочет поговорить с тобой.
Джейк взял телефон со смесью гнева и тревоги.
— Да, Джейк Флеминг.
Голос был знакомым, и Джейк узнал оксфордский акцент человека, который звонил в прошлый раз.
— Мистер Флеминг, мы уже с вами разговаривали. Меня зовут Гарольд Шервуд, я исполнительный директор Шекспировского фонда. Хочу поговорить с вами откровенно, отбросив все формальности. Мы намерены заявить, что не имеем ни малейшего отношения к стрельбе в вашего коллегу.
Джейк пожалел, что у него нет под рукой записывающего устройства.
— Тогда откуда вам о ней известно? В газетах и в новостях ничего нет. Кстати, как вам удалось узнать этот номер?
— У нас свои источники информации, сэр. Но давайте перейдем к делу. Мы бы хотели прийти к соглашению с вами и вашей дочерью — кстати, она превосходный ученый. Ее профессора очень высоко ее оценивают.
— В самом деле? А что еще вам известно о моей дочери, и какое вы имеете право влезать в частную жизнь? — Он посмотрел на побагровевшую Мелиссу.
— Папа, — прошипела она, — пусть идет в задницу!
— Сэр, речь идет не о частных вопросах.
— Понимаю. Так чего же вы хотите?
— Того, о чем мы просили с самого начала. Вам не следует касаться некоторых вопросов. Не буди лихо, пока спит тихо.
— А оно спит?
Шервуд, если это было его настоящее имя, смеяться не стал.
— Почему бы нам не встретиться? Вы можете сами назвать место. Наша организация пользуется заслуженным уважением. Мы обещаем, что вы не пострадаете и не станете жертвой обмана.
Джейк прошептал Мелиссе:
— Они хотят встретиться.
Она решительно затрясла головой. Джейк вновь заговорил в трубку:
— Вас устроит Британская библиотека? Где-нибудь внутри, среди людей.
— Как пожелаете. В вестибюле?
— У стойки. Надеюсь, вы сможете войти?
Звонивший рассмеялся.
— Я справлюсь, сэр. В какое время?
Джейк посмотрел на Мелиссу, щеки которой пылали от ярости.
— Ну, скажем, завтра утром в половине одиннадцатого.