— «„Я Ричард Второй“, — сказала королева», — пробормотал он.
В этот момент появился черный лабрадор, который тепло приветствовал гостя, как и положено настоящему лабрадору.
— Его зовут Принц, — с усмешкой сказал Поулсен. — Ричард был юным королем, Кент поднял восстание из-за налогов, Елизавета опасалась, что пьеса может привести к тому же. Потом его свергли, а вскоре убили.
— Неудивительно, что королева запретила пьесу. — Все сходилось, как в видеозаписи разваливающегося карточного домика, запущенной наоборот.
Зазвонил телефон, старомодный аппарат с настоящим звонком и проводами. Поулсен поспешил в прихожую, чтобы взять трубку, предоставив Джейку возможность привести себя в порядок в ванной для гостей. Он слышал, как Поулсен о чем-то говорит внизу, но потом хозяин повысил голос, и это заставило Джейка прислушаться.
— Вы уверены? — говорил Поулсен. — Я не совсем понимаю, на что вы рассчитываете… да, ладно, я понимаю. Если вы так уверены, я не против. Хорошо, до встречи. — И он повесил трубку.
Ужасно уставший Джейк продремал весь день, а довольный Принц охотно его охранял. Через несколько часов они собрались вместе на обед, который доктор Поулсен любезно приготовил сам. Хозяин поставил на дубовый стол четвертый прибор, но Джейк и Мелисса не стали задавать вопросов. Мелисса предположила, что доктор Поулсен поступает так в память об умершей жене, а может, прибор предназначался для призрака любовницы Черного Принца. Однако Джейк, слышавший часть разговора по телефону, думал иначе.
— Ну, пожалуй, можем начинать, — сказал Поулсен, посмотрев на часы.
Джейку и в голову не приходило, что трапеза в английской провинции может быть такой превосходной: приготовленный в духовке фазан, свежий зеленый горошек в белом вине и сливочном соусе, молодой картофель и великолепное французское вино, изящно сервированное в столовой, — все это с легкостью могло посрамить любой пансион.
Мелисса нервничала, ей явно хотелось что-то рассказать. Она даже принесла к столу стопку документов.
Когда Поулсен подавал еду и разливал вино, он казался немного рассеянным и все время поглядывал в сторону входной двери.
«Интересно, кого он ждет?» — подумал заметивший это Джейк.
Насладившись первыми кусочками потрясающей трапезы и сделав хороший глоток вина, Джейк повернулся к Мелиссе.
— Ну рассказывай уже, что случилось. Ты выглядишь так, словно выиграла в лотерею.
Мелисса и вправду казалась ошеломленной, как молодой астроном, только что обнаруживший новую галактику.
— С лотерей придется подождать, но я нашла последний элемент нашего списка!
Поулсен оторвался от своей тарелки.
— Какого списка? — спросил он.
Джейк быстро рассказал хозяину о списке Десмонда Льюиса. Поулсен выглядел удивленным.
— Только не говорите, что вы идентифицировали Смуглую леди, — пошутил он.
Мелисса без улыбки посмотрела на него.
— На самом деле вы угадали.
Джейк наклонился вперед.
— Значит, ты нашла Герберта?
Даже Принц навострил уши.
— Да. Это любовная история. И в ней нет даже намека на однополую любовь.
— Подумать только, — произнес Поулсен, вновь бросив взгляд в сторону двери. Джейку показалось, что их хозяин напряжен.
Возможно, Мелисса тоже что-то почувствовала и не стала торопиться.
— По иронии судьбы один из ведущих биографов Шекспира — Эдмонд Чамберс — сумел раскрыть тайну личности «юного друга» в сонетах. И, как часто бывает с истиной, ответ все это время находился у нас под самым носом.
— Так расскажите же нам, — попросил Поулсен.
Джейк слушал в ошеломленном молчании, незаметно продолжая налегать на фазана, а Поулсен закурил трубку и принялся выпускать к потолку аккуратные кольца, добавляя новую толику смолы к той, что успела там собраться за столетия.
— Чамберс полагает, что У. Г. — это третий граф Пембрук, который упоминается в посвящении на титульной странице Первого фолио. Вообще-то впоследствии он стал лорд-гофмейстером,[109] но никто не мог найти никакой личной связи между Шекспиром и Пембруком — так с чего вдруг ему посвящение?
Поулсен кивнул.
— Да, это загадка, — сказал он.
— Теперь я убеждена, что Чамберс с самого начала был прав, но только совсем по другим причинам. Второй граф основал своих «Актеров Пембрука» в тысяча пятьсот девяносто втором году прежде всего для того, чтобы ставить пьесы Марло. Среди пьес, которые они поставили, был «Эдуард Второй», автором которого значился «Кристофер Марло, джентльмен». Что уже само по себе существенно, потому что подтверждает связь между этими двумя людьми.