Форстер был сейчас совсем другой, обычно именно он задавал бесцеремонные вопросы, въедливо цеплялся и выуживал из Криса детали, которые не следовало бы знать ни одному заказчику. В своей откровенности — наряду с прочим — Крис усматривал и причину, почему Граф снова и снова привлекает его для работы.
— Это будет последним заданием, которое вы выполните для меня. Вы мне поможете принести покаяние. И тогда я повернусь спиной к этой юдоли.
— Я не понимаю.
Криса охватило неприятное напряжение, какого ему еще не приходилось испытывать в присутствии Графа. Затылок его вдруг закаменел, а мускулы стали жесткими, как стальные канаты.
— Естественно, вы не понимаете, — Форстер засмеялся, тяжело дыша, и проницательно глянул на Криса своими бледно-голубыми глазами. — Болезнь Паркинсона. Они поставили мне такой диагноз. Да вы и сами видите, мое тело неудержимо распадается.
Крис опустил глаза:
— Я в этом не особенно разбираюсь…
— Ограниченная моторика, неконтролируемые реакции организма, преждевременное старение. В конце полная беспомощность, совершенная неподвижность. Мозг отмирает целыми участками. Дерьмо, а не жизнь! — взволнованно прохрипел Форстер. — Пока что я еще в себе, но депрессии, психозы и слабоумие уже заслали своих лазутчиков. Я, правда, прячусь от них, но скоро они меня найдут.
Крис молча ждал. Он предвидел неприятную неделю и спрашивал себя, так ли уж необходимо ему — наряду со своими собственными трудностями — нагружать себя еще и проблемами заказчика.
— Поэтому я решил принести покаяние и затем умереть.
Когда Крис ошеломленно раскрыл рот, Форстер вяло поднял правую руку:
— Ни слова о моем решении. Я рассказываю вам это не для того, чтобы вы комментировали. Я хочу лишь объяснить…
— Но…
— В Швейцарии, к счастью, есть организация, которая помогает умереть, помогает человеку подобающим образом привести в исполнение такое желание. Все это готовится и производится под наблюдением.
— Из этого мира так просто не уходят, — пробормотал Крис после паузы.
— А я уйду, — Форстер язвительно засмеялся. — Это решено, и я не хочу больше это обсуждать. Я это вам сказал лишь для того, чтобы вы лучше поняли, чего я от вас хочу. Я ускоренно качусь по наклонной плоскости. С каждым днем мне все хуже. Таблетки, на которых я держусь, это настоящие водородные бомбы. Несмотря на это, они помогают лишь на какое-то время и уже давно не компенсируют потери.
Крис посмотрел на Форстера долгим взглядом. В голову ему не приходило ни одной здравой мысли, которую он мог бы высказать. Этот человек прожил целую жизнь, и казалось, что он всегда знал, что делал.
— Я не хочу доводить себя до состояния полной беспомощности и быть прикованным к постели, в то время как психозы в моей голове будут пожирать последнюю ясную мысль. Понимаете вы это?
Их взгляды встретились.
Пустота в неподвижных глазах Форстера была бесконечной. Они хоть и смотрели, но не видели. Через некоторое время веки Форстера дрогнули, и Крис освободился от чар.
Он наконец кивнул — лишь бы показать реакцию. Он не мог ничего говорить. Его мать без жалоб ухаживала за его старыми дедом и бабкой. А поскольку его родители погибли десять лет назад в автокатастрофе, ему не пришлось увидеть вблизи бедствия и нужды старости, усиленные болезнями.
— Когда это исполнится, линия Форстеров прекратится. И линия Штайнеров тоже.
— Разве нет никаких родственников? — спросил Крис, не ведая, кого имел в виду Форстер, называя вторую фамилию.
— Только дальние. Очень-очень дальние. Не имеющие никакого значения для меня. Нет, моя линия вымерла.
— У вас нет детей?
Форстер смотрел в пустоту перед собой, затем презрительно засмеялся:
— Если б были, я бы, может, действовал иначе. Но нет, детей у меня нет.
Граф поднял палку и ударил по столешнице. Раздался звучный хлопок. Он еще раз шарахнул палкой по столу.
— Я сделал все возможное, чтобы изменить это положение. Я соединялся с молодыми женщинами, хотел использовать их в качестве детородных машин, предлагал им большие деньги, если они родят мне детей. Но от денег в этом деле, к сожалению, мало толку.
Крису почудилось, что глаза старика увлажнились. Форстер быстро отвернулся. Когда он снова взглянул на Криса, влага исчезла.
— У меня мертвая сперма. Абсолютно мертвая. Нет силы продолжения рода. Моя… недееспособность была подтверждена тремя лучшими медицинскими факультетами мира. Даже искусственное оплодотворение не принесло бы результата.