— Да.
— И что?
— Не знаю, что из этого следует. — Крис чувствовал на себе испытующий взгляд своего заказчика, который, должно быть, весь был напичкан медикаментами. Ничем иным Крис не мог объяснить хорошее физическое состояние Форстера. Ночью он был явно дряхлее. — Вы, насколько я могу судить, очень успешный антиквар. Вы богаты, живете на Женевском озере и в Тоскане.
Крис осекся. Он рассеянно жевал и спрашивал себя, к чему клонит Форстер.
— Все так и есть, как вы сказали, — Форстер засмеялся и довольно причмокнул. — Но я еще и гангстер, последний из трех поколений рода гангстеров. И внук убийцы.
Крис перестал жевать и посмотрел в смеющееся лицо своего работодателя.
— Кроме того, моя семья уже давно живет под чужой фамилией.
Крис неторопливо отложил ломтик колбасы и наблюдал за этим старым человеком, шумно слизывающим с кончиков пальцев оливковое масло холодного отжима.
— Мое богатство выстроено на убийстве.
— Убивали — вы?
— Я? Нет. У меня уже не было необходимости в этом. Я давал взятки, делал заказы, а другие добывали для меня шедевры, для этого, возможно, мародерствовали и убивали — но самому мне пачкать руки уже не пришлось.
Крис вытер пальцы о брюки.
— Я думаю, мне лучше уйти. — Он поднялся со скамьи. Все его тело вдруг закаменело, а затылочные мускулы заныли. Не настолько уж плохи его дела, чтобы впутываться во что попало. — Боюсь, я в вас ошибся.
— Что, совесть взыграла? — В глазах антиквара заплясали веселые молнии: — Сказывается бывший полицейский? Но ведь это у вас уже давно в прошлом.
— Мое прошлое тут ни при чем. И вы это знаете. — Крис досадовал, что слишком много рассказал о себе антиквару. Он повернулся, чтобы уйти. — И сегодняшнее нападение ночью и ваше поведение при этом мне тоже не понравились. Дело здесь нечисто!
— Сядьте! — Форстер каркнул, как ворон, делающий мрачное предсказание. — Вы слишком чувствительны. Вам надо жить… и вам тоже приходится кое-что делать и кое-что терпеть для того, чтобы получить заказ. А ведь вы того и гляди потеряете все.
— Всему есть границы. Я не буду заниматься темными делами. — Крис сжал губы и мрачно посмотрел на Форстера сверху вниз.
— А, принципы. Мораль, — антиквар понимающе кивнул. — Похвально. А знаете, я вам в этом завидую. Вашим принципам! — Форстер широко улыбнулся. — Но вы опережаете события. Я не стану требовать от вас никаких темных дел!
Крис помедлил. Не разыгрывает ли его Форстер? Уже бывали случаи, когда он развлекался тем, что провоцировал Криса. Крис этого терпеть не мог, но если сейчас все рухнет, он лишится еще одного хорошего клиента. В настоящий момент это было бы катастрофой. Крис снова сел. Уйти всегда успеется.
— Я с юности знал лишь одну мораль. Деньги. Как и мой отец до меня, как и мой дед. Поверьте мне: тяжело менять иерархию ценностей и принимать чужие принципы, когда всю жизнь так ошибочно мыслил, как я. И когда происходишь оттуда, откуда я.
— А откуда вы?
— Из грязи, из отстоя. Вы можете себе это представить?
— Нет.
— Но это так. С точки зрения морали. По крайней мере, в настоящий момент я вижу это так.
И этот богатый старик надеется на отпущение грехов? Быть того не может. Крис был здесь для того, чтобы что-то перевезти. Но, кажется, одно связано с другим. Разве Форстер не говорил ему, что хочет принести покаяние?
— Ну, хорошо. Если вы хотите поговорить об этом, рассказывайте. Но знайте, что я не люблю, когда вы устраиваете мне мелкие провокации. Тогда уж мне лучше уйти. — Крис откинулся на спинку, больно стукнувшись о жесткое дерево.
— Как вы думаете, откуда у меня деньги? С чего это начиналось?
Крис равнодушно пожал плечами. Ему не нравилось направление разговора в целом. Поэтому и не было охоты рассуждать об отдельных моментах жизни Форстера.
— Я хоть и торгую предметами искусства всех видов, но есть у меня одна исключительно специальная область. Идемте. И вы поймете, почему я не хочу впутывать сюда полицию.
Они вошли из внутреннего двора в фойе виллы и потом спустились по мраморной лестнице в полуподвал. Крис следовал за Форстером, который продвигался вперед мелкими шажками, подволакивая ноги, левой рукой держась за перила, а правой сжимая свою палку.
В полуподвале вспыхнули лампы, управляемые датчиками движения. Крис тотчас узнал, где они находились. Этот широкий коридор он видел минувшей ночью на картинке монитора. Понти назвал эту часть полуподвала «запретной зоной» Форстера. Впереди была дверь, которую и собирался взломать грабитель. Стены и потолок были обшиты темным деревом, и Крису вдруг представился гигантский гроб, несмотря на освещение.