И в этот момент Хьюз наконец-то понял, что никакого вознаграждения они с Сержем не получат.
Вообще не получат.
Ни-ког-да…
5
Лидка
– Старшего лейтенанта Бачинину – немедленно к командиру авиагруппы. – Молоденький посыльный козырнул и нагло усмехнулся.
Лидка коротко матюгнулась про себя. Немедленно! В таком виде! Потемневшая от пота форменная майка, вылинявшие от частых стирок армейские тренировочные штаны – а как еще, спрашивается, должен выглядеть человек, занимающийся в тренажерном зале? Да еще и после двадцати пяти кругов по спортзалу – девушка старалась держать себя в форме, дважды в неделю пробегая четыре километра.
– Немедленно, – с видимым удовольствием повторил посыльный, но Лидка не обратила на это никакого внимания. Пытается выглядеть большой шишкой? Это его личные проблемы. Не хватало еще ей, боевому пилоту, обращать внимание на личное отношение какого-то штабного крысюка.
– Что ж, немедленно – значит, немедленно, – согласилась девушка, фамильярно потрепав посыльного по плечу. – Приказы в боевых частях, молодой человек, как известно, не обсуждают. – Все ее актерское мастерство ушло на то, чтоб это самое «в боевых частях» прозвучало именно так, как требовалось. Посыльный намек понял и залился краской, однако же промолчал.
– Бачинина, ты чего, совсем сдурела? – «Кап-два» Спаржев снял свои старомодные очки и осторожно положил их на стол. – Ты бы ко мне еще, хм, без трусов явилась.
– Мною было получено распоряжение прибыть немедленно! – четко отрапортовала Лидка. Ей до посыльного, конечно, дела нет, но то, что он теперь по шее получит, – это сто процентов! Николай Аркадьевич шутить не любит и спуску подчиненным, как правило, не дает.
– Ладно. Слушай, Лидия, я хочу поговорить с тобой не как командир с подчиненным, и даже не как старший по званию. Я хочу, чтобы ты поняла меня.
Девушка наклонила голову и нахмурилась. Если командир не приказывает, а просит, то ничего хорошего это не сулит… придется слушать…
– Рапорт о твоем назначении командиром эскадрильи отклонен, мотивировка: недостаток опыта. Так что ты остаешься на своей должности, чему я, если честно, даже рад. Из тебя вышел бы отличный комэск, я в этом уверен, но сейчас ты куда нужнее в качестве старшего инструктора. Сама видишь, кого к нам присылают, а ведь им скоро идти в бой. Собственно говоря, командиром звена ты все равно остаешься и в боевых вылетах участвовать будешь. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
– Да, понимаю… – Лидка закусила губу. Ведь сколько говорила себе, что ничего из этого не выгорит, а все равно, как пощечина!..
– Бачинина, мне нет нужды говорить, что я знаю тебя как настоящего профессионала и боевого пилота высочайшего класса…
Спаржев нервничал едва ли не больше ее самой, и это было заметно.
– Николай Аркадьевич, – она редко позволяла себе обращаться к командиру родной «бэ-че» столь фамильярно, да еще и перебивать, но сейчас, пожалуй, был именно такой случай, – Николай Аркадьевич, не волнуйтесь, я не подведу, вы же знаете! – В конце концов, что он о ней думает?! Что амбиции для нее важнее дела? Какие глупости, ведь это война, на которой гибнут люди! Ее друзья, ее подчиненные! Не думает же он, что она станет…
– Нет, Лида, я ничего такого не думаю. – Командир грустно усмехнулся. – Успеешь ты еще комэском стать, война – она дама переменчивая, сама должна понимать, не маленькая. Просто… короче, Бачинина, я бы хотел, чтоб обошлось без всяких там, гм, мелких сюрпризов типа намазанного клеем стула или разных там аписов и апусов. Особенно Кавадзе предупреди! Лида, я прошу и… – видимо, Спаржев хотел сказать «приказываю» или, на худой конец, «настаиваю», но сдержался. – Нет, традиции, конечно, нерушимы, не сейчас не самое подходящее время, и я бы очень хотел, чтоб ты это поняла…
Лидка понимающе усмехнулась. Аписами называли маленьких мушек, производство которых наладили техники-ремонтники. Уж бог весть, по какой технологии они их делали, но выглядели мушки совершенно как живые и даже двигались; обычно новичкам их подкладывали в еду – дабы насладиться лицезрением реакции. А с апусами была отдельная история: то ли техники что-то намутили, то ли действительно хотели получить то, что и получили в результате, но только в тарелке одного из новичков оказалось нечто, чрезвычайно напоминающее птичий помет. Новичок же оказался наслышан о «посвящении в пилоты» и ожидал увидеть в тарелке муху, а обнаружил нечто совершенно иное, и, борясь с дурнотой, бледнея и заикаясь, спросил: «Но… это же… не апис?!» После чего флегматичный Арман, сидящий рядом, заглянув в тарелку, подтвердил: «Не-а, точно, не апис, а апус». Апус на одном из древних мертвых языков обозначало «стриж», и, скорее всего, это слово сорвалось у пилота случайно, в силу созвучности с аписами, но с тех пор любые приколы обязательно носили название «аписов и апусов».