Жаль, что искрометно мыслить не получается, а не помешало бы. Поэтому я набираю воздуха в грудь и выпаливаю:
— Великий Ошаршу, я предлагаю заключить сделку.
Тихое шипение, и я запоздало поняла, что смех. Такой мягкий, тёплый и странно… довольный. Осталось только озадаченно моргнуть. Он, что, ждал, когда я приду?
— Это согласие выслушать? — осторожно уточнила я.
Ошаршу глянул на меня с интересом. Наверное, если бы он мог, то улыбнулся бы. Правда, за такую улыбку явно бы хотелось стукнуть. Другой вопрос, что он слишком… большой. К тому же очень недальновидно пытаться поколотить того, с кем хочешь вступить в союз.
— Я слушаю… императрица Шре-Шенгай.
Это обращение прозвучало как-то странно. Не то чтоб в новинку, нет, конечно. Но вот с уст бога это звучало очень… непривычно.
Внезапно я поняла, что несколько робею. Ошаршу вел себя не так, как остальные. Не пытался убить, подколоть, показать, что он выше. Пусть и чувствовалась ирония, но в то же время не было ни намека на презрение или то, что в любой момент над тобой посмеются.
Как тебе такое, Аска Шре-Шенгай? В связи с этим я сделала глубокий вдох и выпалила практически на одном дыхании:
— Я предлагаю тебе стать единственным богом Тайоганори в обмен на поддержку меня в борьбе с Кодай-но.
Цуми, как это криво прозвучало. Поддержку меня… Где-то закатывает глаза один директор Тэцуя. Но уж как есть. Придется смириться с тем, что красноречие — не моя сильная сторона.
Ошаршу некоторое время молчал, явно обдумывая услышанное. Мне в это время удалось принять нормальное сидячее положение на коленях. Классическая поза для беседы и чаепития. Жаль, что сюда никто не догадается нам подкинуть столик и чайник. А то получается, что беседа идёт без соответственных атрибутов для благородных господ.
— В борьбе с Кодай-но… — задумчиво протянул он. — То есть маленькая змейка догадалась…
Так меня ещё не называли. Но прозвучало это удивительно тепло и так… правильно. Меня ни капли не раздражало обращение «маленькая сестра» от брата Гу. И змейка от Ошаршу… звучало удивительно хорошо.
Да, догадалась. Правда, не могла пока точно ничего сказать. Потому что, как показала практика, в мире Тайоганори никогда и ни в чем нельзя быть уверенной на все сто.
Ошаршу посмотрел на меня, в желтых глазах нельзя было ничего прочесть. Все же… Он был мудр. И умел не показывать истинные чувства. Знаете ли, этот змеиный взгляд, по которому совершенно ничего нельзя прочесть? Ты просто смотришь и думаешь: тебя видят или считают стенкой?
— Скажи мне… — мягко… ох, обманчиво мягко начал он. — Какой мне смысл во всем этом участвовать? Зачем быть единственным богом?
Я невозмутимо поправила браслет на запястье. Он перешел к делу. Вступил в обсуждение. Пусть делает это осторожно и вкрадчиво, но все же движение есть. Отлично. Этого нам и надо.
— Затем, чтобы никто не мог помешать твоим действиям и решениям, — ответила я. — У единственного бога все внимание людей. У единственного бога нет тех, кто смотрит на него с завистью. Безграничная власть.
— А тебе самой нужен бог с безграничной властью? — развеселился Ошаршу.
Ну давай, ещё начни хохотать по-змеиному. Однако ничего подобного я, разумеется, не произнесла. Невежливо это.
— В определенном смысле. Люди должны в кого-то верить. Если не будет бога, то люди обязательно себе его придумают.
Кажется, Ошаршу не ждал именно такого ответа. Но я прекрасно понимала, что нельзя просто так выйти и объявить народу Тайоганори: «Всё, во что вы верили, было неправильно. Вычеркиваем».
Так или иначе человек всегда ищет кого-то, кто сможет его поддержать. И далеко не всегда это… тоже человек.
Те, Без имени слишком чужды и непонятны. У меня нет с ними прямого контакта, чтобы как-то договориться. Потребуется очень много времени, чтобы клановые люди приняли их в опустевший пантеон.
Ошаршу… Ошаршу же все знают. Пусть не все поклонялись, но при этом в курсе, что великий змей — не воинственен. Он не наказывает, когда вздумается. Не уничтожает плоды людского труда.
Пусть и считается, что на его хвосте Бездна Ёми, а цуми пляшут под барабаны его прислужников, но где-то же им надо плясать?
Это, конечно, были не все причины. О том, что привело меня именно к Ошаршу, я уже долго думала и раскладывала по полочкам. Теперь оставалось убедить его, что мы нужны друг другу.
— Какие у тебя интересные суждения, — протянул он и внезапно двинул хвостом так, что я вскрикнула от неожиданности и вцепилась в чешую. — Ладно-ладно, не шуми, не уроню я тебя. И, надо отметить, искренне впечатлен твоей смелостью и безбашенностью.